Существовало и третье объяснение, которое я слышал от небольшого числа людей, сводившееся к тому, что ридлеи ежегодно появляются в июне и откладывают яйца в одних и тех же местах одновременно с другими породами черепах. Я пять раз слышал об этом от вполне серьезных людей, привыкших отвечать за свои слова. Это означает, что пять раз люди называли мне определенные участки на побережье, где, по их утверждению, ридлеи откладывали яйца.
В четырех случаях все оказалось вымыслом, и, как только я подверг рассказчиков перекрестному допросу, выяснилось, что рассказы основываются на слухах или на ошибочных определениях пород черепах. Только в одном случае разработанная мною на протяжении многих лет разгромная система допроса оказалась недостаточно сильной, чтобы обнаружить слабое место в утверждении человека, будто он однажды видел, как на совершенно определенном участке побережья самка-ридлея откладывала яйца. Мы расстались, когда разговор зашел в тупик: он — при своем убеждении, будто двадцать пять лет назад видел одинокую ридлею, откладывавшую яйца в лунную ночь, а я — что имею дело с помешанным.
Я готов признать некоторую вероятность того, что в июньское полнолуние ридлеи выползают на берег и устраивают гнезда на обочине шоссейной дороги, как это делают логгерхеды. Но от этого предположения мне не легче.
Вот вам и загадка о ридлеях!
Большое прибрежное животное, съедобное, отнюдь не редкое и хорошо известное каждому жителю северо-восточной части побережья Мексиканского залива или побережья Флоридского полуострова — и никто не знает, как и где оно размножается. Ридлеи уносятся от Атлантического побережья Флоридским течением и Гольфстримом, просачиваются в прибрежные воды лежащего к северу залива Массачусетс, приплывают в Европу и изредка вместе с отклонившимся течением достигают Азорских островов, а может быть, и более далеких мест. И нигде на протяжении этого огромного пространства нельзя обнаружить даже намека на то, как они размножаются.
Что тут поделаешь? Было время, когда я думал, что разгадка придет ко мне сама собой, но теперь я в это не верю. Чтобы найти решение, надо работать, и борьба за открытие истины потребует усилий, воображения и терпеливости. Очень может быть, что это будет непрерывная головоломка, связанная со сменой предположений и мест действия, основанная на поисках и ошибках.
Такой проблемы не решить на прогулке в праздничный день, с ней ничего не поделаешь в условиях лаборатории.
Как только будет за что ухватиться, решение может оказаться донельзя простым и ясным, но пока загадка остается трудной и навязчивой.
Тем не менее интересно, хотя и без большой пользы, подытожить всю имеющуюся информацию и подумать, что еще можно сделать.
Большинство так называемых научных законов возникло из теорий, а теории являются всего лишь плодами научного воображения и остаются ими до той поры, покуда не подкрепляются доказательствами. Научный путь формулирования теории сводится к объяснению всякого явления, которое возникает перед вами, каким бы невероятным оно ни казалось. Иногда самые нелепые предположения оказываются правильными.
В загадочном случае с ридлеями нужно без малейшей предвзятости разобрать все имеющиеся варианты, откуда бы они ни исходили: из пропахших сельдью рук малограмотных людей, от недоброжелательно настроенных коллег или из моих грустных воспоминаний. Мы должны все принять во внимание, все оценить по достоинству и провести беспристрастный отбор. Это и будет нашим первоначальным ответом на загадку о ридлеях. Возможно, он окажется неверным, но сегодня этот ответ будет лучшим из возможных.
Из всех само собой напрашивающихся объяснений наиболее простым является утверждение, что ридлеи вообще не воспроизводят потомство, а возникают в результате случайного зарождения. Это наиболее простой ответ, соответствующий объему наших знаний, и в стародавние времена он был бы принят как единственно разумный. Но современные биологи утверждают, что всякое живое существо имеет хотя бы одного родителя, и, таким образом, нашему воображению ставится предел.
Одним из вариантов этого объяснения может быть суждение, высказанное знакомыми мне людьми, среди которых я насчитываю несколько очень разумных. Быть может, говорили они, ридлеи были когда-то вполне способны к размножению, но неожиданно потеряли эту способность, стали в результате какого-то случайного несчастья бесплодными? Ho, я думаю, в этом случае ридлеи, которых мы встречаем сегодня, были бы последними представителями угасающего рода. А это не так. Поэтому не стоит заниматься доказательством вздорности этого несостоятельного предположения. Откровенно говоря, я упоминаю такую версию только во имя научного подхода.