Выбрать главу

– Попробуй с ним поговорить еще раз. Вдруг тебе он как раз и откроется. Бывшая все-таки не чужой человек.

(Да боюсь я к нему идти! Идиот ты! Это как нанести человеку травму, а потом заявиться к нему в больницу с апельсинками. Тут даже хуже. Я сама не понимаю, что натворила. И виновата ли вообще.)

– Я постараюсь.

(Когда-нибудь, потом – как говорила одна моя хорошая знакомая, когда не хотела выполнять обещанное. Но я-то, блин, выполню. Только вот каким образом?)

– Постарайся, Дианка. Я ведь не шучу.

Да и сам на себя, шута горохового, не похожий, ушел. Видать, дело совсем плохо. Как перед Алексом мне оправдаться при встрече? Он ведь уверен в моих злодеяниях. Вдруг какую-то гадость мне сделает?

***

Точка, точка, точка – три кратких матюка. Крик мужской. Тире, тире, тире – женский. Это всего лишь мои соседи снизу. Муж – слабослышащий ловец белочек и его гражданская жена Аня. С ними я знакома заочно. Однажды Аня решила, что я вполне подхожу для роли персональной консьержки: ее глухой муж никогда не подходил к домофону, когда она трезвонила в три часа ночи, притащив очередную порцию спирта.

С тех пор в мой домофон регулярно звонили. Каждый раз, искренне удивляясь, что на улице ночь. Если я не брала трубку или отключала домофон, Аня, стоя под окнами, призывно орала:

– Коля, Коля… – пока полуглухой Коля не бросал ей вниз ключи. Сделать второй комплект никто не догадывался, или Коле Аня была не особенно и нужна.

Следующий виток взаимодействий Ани и Коли – его пьяные вопли и бой стекла. Из квартиры Коля обычно не выходил. Зато Аня, молодая еще и даже красивая девка, улепетывала в слезах, обещая, что никогда… но через день или два возвращалась. Опять звонок. Опять падающие ключи. Опять крики.

Крик, переходящий в стон. Стон, перемежающийся с воем. Сколько мне еще придется терпеть этот бред? Даже когда добрела домой и плотно дверь за собой закрыла, все равно скребет как ножом по стеклу Колюнин вой. Не выдерживаю.

Низким басом, в шутку, в первую очередь, чтобы успокоить себя, а не для Колюниного устрашения, начинаю вещать:

– Внемли Метатрону, вестнику Всемогущего, гласу Бога истинного… Внемли Метатрону, вестнику Всемогущего, гласу Бога истинного… Внемли Метатрону, вестнику Всемогущего, гласу Бога истинного…

Чувак явно «Догму» не смотрел. Притих.

– Внемли и пасть свою закрой на веки вечные… хотя бы до вечера.

Снизу раздался стук падающей бутылки.

– Внемли гласу Серафимовому (Ох, Хоспади, Диана, куда тебя занесло!), с пьянством завязывай. Иначе прилетят к тебе ангелы на машинке с решетками и наденут саван белый с рукавами длинными. Завяжут ручки твои пакостливые за спину, чтобы стекла в доме не бил и жену не стращал. Засунут ангелы кляп в ротик твой иерихонский. Не будут в нашем доме просыпаться все от мала до велика от криков твоих долбаных.

Гробовая тишина. Весь дом меня слушает.

– Аминь!

Неожиданный эффект: Колюня больше в этот вечер не орал.

Глава 7

На Дерибасовской ярмарка религий. Экумически заселенная эйкумена. Некто из секты религиозных подкупантов уже попытался всунуть Алексу брошурку о вреде наркотиков. Но вначале в руке оказались двадцать гривен:

– Возьми, брат… Я знаю, как тебе сейчас плохо.

Да неужели? Выглядит Алекс ещё достаточно прилично. Вот только его самого произведенное на окружающих впечатление волнует все меньше и меньше. Одет чисто. На работу ходит. Механически выполняет свои обязанности. Чего вам ещё? Разговаривать? Общаться с кем-то? Да и зачем.

Юноша не отстает:

– Братан, все же по глазам видно. Это – пропасть. Ты можешь сейчас отрицать, но придет момент темноты. Когда начнешь падать и ухватиться будет не за кого. Я хочу, чтобы ты знал, что есть такое место, где примут и поддержат. Где собираются люди, прошедшие через те же муки, что и ты.

– Эй, отпусти меня! Ты что-то неправильно понял. Я не употребляю!

– Да-да-да, конечно. Но все равно приходи. Наша молодежная группа «Славное воскресенье» собирается по пятницам в ДК Политеха. Мы там о реальной жизни говорим. О наших с тобой проблемах. Есть талантливые ребята. Они умеют на гитаре играть. Ты бы слышал. А поют…

– Не надо мне песен! У меня на пение аллергия!

– Ну, хорошо. Путь твой. Ты все-таки подумай. Мы ждём.

Ага. Брошюрка красочная. На первых страницах шприц с иглой (все в черно-красных тонах), в середине – вселенский потоп (непонятно зачем). Далее – адские муки грешников. Завершает этот опус картинка спасения: луга с радостным Иисусом, играющим с овечками на лугу (цвета пастельные, такими детские комнаты разукрашивают). Вот так сразу Алекс спасаться и пойдёт. Как нарик законченный. Неужели стал настолько похож, что за своих принимают? Удивительно тогда, что еще никто в подворотне дозу не предложил.