Он вошёл слегка угрюм. Этакая лёгкая потрепанность юного самца, способная пробудить в зрелой женщине самку и мать. Мать поспешила накрыть стол, а самка приготовила бутылку коньяка на полу у кровати.
Ужин прошёл чинно. Как-то уж очень официально, как показалось Нате. Возлюбленный был похож больше на пластикового маникена, а не на хоть мало-мальски заинтересованного, ну, слушателя, что ли.
Ничего. Она дама сильная, энергетически позитивно ориентированная. Постарается это исправить. Для личностного роста кармы в последующих воплощениях.
– Знаешь, я тут недавно прочитала, что для восполнения твоей энергии нужен учитель. Как бы этакий проводник. Должно ещё быть определённое место. Место силы для этого учителя. Чтобы сразу же, по окончанию действия он мог восполнить затраченный потенциал.
– Я не против, как ты сама понимаешь. Иначе бы и не пришёл.
– Ну что же. Тогда начнём, пожалуй.
Плавно переместились на кровать. Все в порядке. Предварительные ласки. Затем будет секс. Ната сможет опробовать тантрические техники. Нужно проверить, действительно ли готово все. Рука её лезет под кровать, в то время как вторая гладит Алексу грудь. Так. Бутылка. Дальше. Пусто. Под кроватью пусто, а должна же там еще быть коробочка с нефритовой статуэткой божка Хьюмуня, дающего высшее прозрение в момент высочайшей точки экстаза. Без Хьюмуня все не так интересно.
– Эй… подожди ещё секунду.
– Что опять такое?
– Ты же хочешь, чтобы у нас все получилось наилучшим образом?
– Уже давно я хочу. Ты даже представить себе не можешь как.
– Тогда, пожалуйста, сходи в соседнюю комнату. Это – кладовка. Там – шкаф. На верхней полке, слева, лежит деревянная шкатулка. Она нам и нужна.
– Для полного счастья?
– Для полного.
Пришлось подняться за шкатулкой.
– Где?
– Сверху.
– Там нет.
– Да нет же, снизу.
– Тьфу ты. Полно паутины.
И ещё какие-то опилки высыпались Алексу прямо на нос.
– Ящик нижний сверху справа.
Посыпалось ещё что-то черное. Похожее на угольную пыль.
– Я не вижу уже ничего. Можешь помочь?
Но только томная возлюбленная спустила ноги с кровати, раздался звук поворачивающегося в двери ключа.
– Чёрт. Муж пришёл.
И, она уже знала, по звуку отпираемой двери, пьяный. Алекс же рассудил по шуму, производимому в коридоре, что муж попался большой и агрессивный.
– Я… Я… как-то неожиданно… Ты почему вернулся?
– Вернулся? Ты что, не рада? Мужу, мать твою. Я что, отчитываться буду? Где тут туалет?
– Думала, что вы на все выходные загулять планировали.
– Думала. Я тоже думал, но у Толика машина сломалась. Пока чинили, решили уже никуда не ехать. Где туалет в этом хламовнике? Ща в коридоре нассу!!!
– Подожди! Это-кладовка!!
– А, пофигу!
Алекс все-таки успел вжаться в уогл. Не самый грязный, но ему тут же захотелось чесаться и чихать. Надеялся только, что тут свет не включается.
Мощная бычья фигура загородила проем. Раздалось журчание. Может, обойдётся? Вроде бы уже закончил. Выходи скорее, родной. Отправляйся баиньики. Ждут тебя там заиньки. Но «родной» все стоял, покачиваясь. Размышляя, застегивать штаны или так сойдёт. Из размышлений его вывел громкий чих. Не успев ничего сообразить, он увидел, что на него несется бледная фигура с круглыми глазами и паклей спутанных волос. Заметил в волосах паутину. Сказал:
– Ежкин домовой. Так вот ты какой!
В груди как-то холодно ухнуло, а затем наступила спасительная темнота.
Оглядев тело, Алекс как-то вяло поинтересовался у Наты:
– Вам помочь?
– Да сама справлюсь. Не в первый раз. У меня даже специальный пуфик и есть. Я его кладу туда. А утром – сам. Скотина! Теперь уж точно с пьянством завяжет.
«А я с бабами», – меланхолично подумал Алекс, направляясь к выходу.
Возле парадной его остановил крик:
– Ксюха! Ксюха!
Парнишка лет пятнадцати, задрав голову, звал свою подругу.
Ксюха появилась в окне.
– Хочешь по хот-догу захомячим? Спускайся, я купил!
– Иду!
Через минуту выбежала из дому. Молоденькая. Свежая. Сияющая. Вот так подкатывать нужно, Алекс, вот так.
***
Голуби топтались по жестяному козырьку, как слоны. Мало того, что они летающие клошары – они просто жестокие, летающие дебилы. Алекс из-за них выспаться никогда не мог, когда гостил у мамы. Голуби как бы пробуксовывают, и вместо утреннего сна ты все ждешь, свалится этот сизый ублюдок вниз или нет. Но такого удовольствия он тебе никогда не доставит.
Подолгу жить в родном доме у Алекса не получалось. Находила какая-то тоска с послевкусием обманутых ожиданий. Откуда? Ещё подростком возникало желание сбежать. Он и сбегал. На день. На два дня. Затем сам и возвращался к ней, равнодушной матери. Женщине, которая ни разу не побежала разыскивать своего блудного сына, не обзванивала друзей, не подавала заявлений в милицию. Она просто ждала, когда сын вернётся. Обычно сидя на кухне в каком-то шелковом дешевом китайском халате и табачном дыму. Задумчивая, будто гусеница из «Алисы в стране чудес». Вечный заоблачный поиск.