- И мне. Говорят, что обследоваться нужно для выяснения причин.
- Н-да, а раньше и без десятка анализов обходились. Скурвилась медицина. Жаль, что курить здесь нельзя. Покурю на улице. Ладно, мне пора... тут у моего запара. Опять долги.
- Прячется?
- Вещи ему везу. А ты выздоравливай. Я тебе тут продукты принесла. Они же кормят в больницах отвратительно.
Мать подтянула к себе большую сумку-кравчучку и достала оттуда пакет с двумя апельсинками и пригоршней шоколадных конфет. После чего женщина, выполнившая свои материнские функции, быстро поцеловала Алекса в щеку и убежала курить.
***
Не успел Алекс отойти далеко от двери, как его позвали обратно:
- Маальчык... мааальчык... эй, тот, с апельсинками. К тебе опять пришли.
Не забывают. Юра. Добрый человек. Принес сигареты.
Тихонько пробрались на свежий воздух через черные ходы, засиженные котами, через проржавевшую крышу, через осыпавшуюся штукатурку чердаков. Сам бы Алекс никуда не полез, но у Юры детство вечно в одном месте играет.
- Напугал, братишка, ты нас. Крепко напугал. Сначала думали, что казёнишь. Шеф пытался дозвониться до тебя. Выговор хотел влепить. Но я сказал, что на тебя не похоже - так просто взять и не прийти. Нужно съездить, посмотреть, что с тобой. Он поворчал, да и отпустил. Хорошо, что у меня твои ключи были. Это же сколько времени ты так провалялся? Я вообще вначале испугался, что передо мной труп.
- Я не помню, честно. Ни с того, ни с сего. Какие-то галлюцинации. Притом что даже пьяным тогда особо не был.
- Да... галлюцинации, возникающие без всяких стимуляторов, - это совсем хреновенько. Ты бы обследовался хорошо, пока тут, в больнице, лежишь.
- Я бы с радостью. Шеф не позволит.
- Уже звонил? Интересовался?
- Пока еще нет. Но отдых вечным быть не может. Да и тут не курорт. Будто в дурной сон маргинала попал. Сам хочу побыстрее смотаться. Проживу как-нибудь и без лишней диагностики.
- Ну, смотри. Дело стремное.
- Ой, ладно. Не нагнетай.
Почистили мамашины апельсинки. Сигаретный дух конфетами заели. На ржавой крыше, на поклеванном кирпичном парапете принимали солнечные ванны. В палату Алексу не хотелось.
- Рассказывай лучше, как у вас тогда вечер закончился.
- Весело. Собачку к ветеринару так и не повезли. Она, бедолага, где-то в квартире спряталась. Мы ее так и не нашли.
- Ты смотри: животина, а соображает.
- Да при таком хипише даже рыбки аквариумные сообразят. Ну, хозяйки эти от рыбок интеллектом тоже мало отличались, поэтому все получилось постепенно вернуть на адекватную стезю... Но ненадолго. По мере знакомства наши дамы стали проявлять аппетиты, что вполне естественно. Правда, тоже держали себя в рамках приличия. Запросили пикник. Вот мы и решили погулять ночью в Люстдорфе. Помнишь, там у Крысиного кореша база отдыха есть? Практически на берегу домики. Не знаю, чем девочки недовольны были.
- Они Аркадию ожидали?
- Ну да. Место, конечно, не самое презентабельное. Зато воздух чистый.
- Да и живопись настенная тоже ничего. Я помню... Матрос, под мышкой (видать, контрабандно) умыкающий русалку. Или красотки, у которых одна рука с бицепсами, а другая дистрофичная, как у паралитиков.
- Девочки тоже перед этими произведениями искусства слегка зависли. Но Крыс им тут же стал рассказывать о примитивизме, о «Митьках». Видел бы ты, как они ротики, лапочки, открывали.
- Ну, хоть не зря съездили?
- Хотел бы я тебе сказать, что не зря. Нам хозяин базы всю малину испортил. Взял втридорога, а потом просто исчез. Культурный такой. Решил, по-видимому, не мешать. Но ворота при этом запер. Мы - на волю, а вокруг - сетка. Заборчик такой, как в детских садиках. Пришлось перелезать. Такси вызвать нереально. Никто в такую глушь не едет. Выбрались кое-как на проселочную дорогу. Кругом домики одноэтажные. Маршруток никаких. Да и вообще машин. Куда идти? Где, блин, хоть то Таирово? Где, блин, хоть какие-то асфальтированные дороги, которые к дому приведут? Мы пьяны в дупель. Девочки на каблучках стараются выглядеть презентабельно. Смотрим - едет фара. В темноте не видно. Отчаявшийся Крыс бросается фаре наперерез. Остановить ее. Прямо на дорогу. Фара проезжает мимо, даже не притормаживая. И тут мы видим, что это - милицейский «бобик». Прикинь?
- Круто. Вы настолько были пьяны, что полицейский «бобик» тормозили?
- Да, вот это, тебе хочу сказать, нам повезло. Мы потом кое-как выбрались.
- А девочки?
- Проводили их, конечно. Но они теперь на звонки не отвечают. Не знаешь почему?
- Обломались девочки насчет развлечений.
- Ты что?!! Такую развлекуху им больше никто не устроит.
Ржавая крыша, поклеванный мастером Время кирпичный парапет замка-больницы. Солнце... солнце будет везде, но только не здесь. Узкие глаза окон. Чешуйки кирпичной кладки. Оттенки от почти красного до фиолетового. Греется дом на солнце целый день, но внутрь тепло никак не просочится. Хлопают окрашенные десятками слоев белой краски больничные двери с плоскими засовами. Ходит по черному ходу людская печаль. Выглядывает робко из-за углов-переходов надежда. Терпкий запах спиртовых настоек и чего-то сладкого, чем окуривают помещения: от холеры, гриппа? Почему бы и не от чумы? Атмосфера подобающая. Сейчас появятся в больничных коридорах фигуры в длинных плащах и масках-клювах. Хочешь - не хочешь, а возвращаться в палату, в чужой дурной сон придется. Вот и ты, друг, покинешь: