Удалившись в отведенную мне комнату, я решил выкурить перед сном еще папиросу и устроился в кресле у почти догоревшего камина. Не слишком веселый вышел сочельник.
- Фред! - зазвенел невыразимой радостью девичий голосок у меня за спиной.
Этельберта?! Ночью?! У меня в спальне?!
- Ты вернулся!
Я? Вернулся? Откуда?
Обернувшись, я увидел хрупкую белокурую девушку в простом белом платье. Личико у нее было совсем прозрачное, как у фарфоровой куклы, ручки тонкие, как у ребенка, и вся она была словно игрушечная. Что-то знакомое было в ее чертах - как будто, например, мы вместе играли еще детьми, и лицо ее не совсем стерлось из памяти. Еще одна кузина?
- Фред! Любимый! Ты меня не узнаешь? - она медленно приближалась ко мне, и я вдруг увидел такое, от чего у меня волосы на загривке встали дыбом. Девушка не шла по полу, а плыла в воздухе над ним.
- Это же я, твоя Виктория.
Я никогда не верил ни в какую чертовщину, и до сих пор не верю, но в ту ночь я повстречался со знаменитым местным привидением, ей-богу. И мне не стыдно признать, что испугался я тогда по-настоящему. В конце концов, за долгие годы службы на флоте храбрость свою я доказал неоднократно. А на того, кто не испугался бы, если бы к нему полез целоваться призрак, я бы с удовольствием посмотрел.
Но почему я? Почему она меня принимает за своего давно погибшего жениха? Из-за морской формы?
Лихорадочно выдумывая выход из этой безвыходной ситуации, я посмотрел на нее еще раз, и вдруг понял. Дед мой, капитан флота Ее величества в отставке, невыносимый старикан и мой кумир с самого детства, любил рассказать мне о своей богатой на события молодости. В том числе о женщинах, которых знавал ох немало. Как-то, расчувствовавшись, он показал мне дагерротипный портрет этой самой девицы, и поведал, что однажды провел несколько дней в одном поместье в Девоншире и немного поразвлекся с хозяйской дочкой. Надо сказать, что лицом и фигурой я пошел в деда, мне не раз об этом говорили, да и зовут нас одинаково. Немудрено, что сбрендивший с ума от любви призрак принял меня за него.
Тут необходимо сделать маленькое отступление. Вы же понимаете, прежнее царствование было не чета нынешнему, выхолощенному. Разумеется, я по отношению к Этельберте испытывал совсем не те чувства, что к рыжей Энн из одного заведения в Дартмуте, адрес которого старшие шепотом сообщали кадетам третьего курса. Но тогда времена были куда более вольные (а уж деда, пьяницу и сквернослова, настоящего морского волка, и тогда, пожалуй, в светских гостиных терпели с трудом), и блестящий морской офицер без большого труда мог добиться взаимности от девушки даже из хорошей семьи, тем паче что он обещал на ней жениться.
Но обещать одно - а жениться совсем другое. И дед рассказывал мне об этой злополучной Виктории наряду с другими своими многочисленными победами. Про то, какая у нее была перламутровая кожа с тонкими голубыми жилками, какая она вся была маленькая и удобная в руках, про невероятную покорность и тихий хрустальный голосок, когда она шептала какую-то девичью чушь про любовь. Я поймал себя на том, что с некоторым интересом смотрю на призрака. Красивая, как куколка, и настоящая леди, не то что дешевые дартмутские шлюхи. Была бы она живой...
- Любимый! Я ждала тебя столько лет!
- Я тоже очень ждал встречи, - на всякий случай сказал я.
- Ты любишь меня по-прежнему?
- Конечно.
- Расскажи, как ты меня любишь? - потребовал призрак, присаживаясь на подлокотник моего кресла. Точнее, зависая в воздухе над ним. - Расскажи, где ты был столько лет.
...целую ночь я рассказывал призраку о ее несравненной красоте и о силе моей любви к ней, выдумывал истории о морских приключениях, помешавших мне вернуться к ней раньше, и нес всякую чепуху о сияющих, как звезды, глазах, и о том, что теперь я не позволю ни одной слезинке омрачить их. Клянусь господом богом, это нелегко сделать и для живой девушки, а чем повторить ту ночку, я лучше в одиночку верну североамериканские штаты под власть короны или отстою четыре вахты подряд в восьмибалльный шторм.
- Теперь мы поженимся наконец? - спросила она меня напоследок, раз в сотый. За окном уже занималось утро.
- Конечно, поженимся, милая. - В отчаянии пообещал я. - Вот прямо сейчас поеду за брачной лицензией, обвенчаемся немедленно.
- Иди, - просияла она. - Только поцелуй меня на прощание, - призрак протянул ко мне руки, сквозь которые чуть просвечивал серый рассвет.
Бррр. На поверку объятия призрака оказались сродни густому промозглому туману, куда ей до крепких горячих рук толстой Энн. Деликатно выпутавшись из них, я попытался улыбнуться напоследок и позорно бежал из комнаты.