Впервые за долгое время намёк на эмоции проявился на лице Ардана, хотя в целом оно было непроницаемым:
– Герцог Хасек, пожалуйста, это не то, что я советовал каким-либо образом. Принц Виктор никогда не воспользуется такими рычагами воздействия. Я просто имел в виду, что могут быть полковые командиры, лояльные к Виктору, которые полагают, что их текущие сражения важнее ваших, поскольку вы сохраняете нейтралитет в конфликте. Если вы объявите о полной поддержке принца Виктора, битва за Нью-Сиртис может неожиданно приобрести больший вес в их глазах.
Джордж пристально смотрел на Ардана на протяжении нескольких ударов сердца и в сотый раз размышлял, слышит ли он полную правду, или правду, отфильтрованную Арданом, человеком, непоколебимо преданным Виктору.
Он почувствовал усталость, навалившуюся от месяцев постоянных сражений.
– Прошу прощения, Ардан. Я пока не готов так сделать.
– Вы уже долго говорите это, герцог Хасек.
– И всё ещё продолжаю говорить.
– Тогда, я не верю, что у вас появятся подкрепления. Генерал Амелио, конечно, будет штурмовать Сасо через два месяца, может, три, если погода будет благосклонна нам, и вам надо будет защищаться всем, что у вас есть. Я надеюсь, этого будет достаточно.
Джордж возненавидел Ардана только теперь, хотя знал, что тот говорит только правду. Оглянувшись, он увидел помощников генералов, уорент-офицеров, и связистов, которые все слушали, но старались не встречаться с ним взглядами, отчаянье момента было слишком для них. Затем он повернулся к Деборе. Что-то мелькнуло в её глазах, и снова он почувствовал тепло, предаваемое ему. Он снова посмотрел на Ардана:
– Я тоже на это надеюсь, Ардан. Но мы переживём это, и я скажу почему. Потому что у нас есть что-то, чего нет у захватчиков. На нашей стороне не только правда: ведь мы защищаемся от нападения. Мы любим землю планеты, которую защищаем. Генерал Амелио и его люди не могут претендовать ни на то, ни на другое, и, в конце концов, мы победим их.
Джордж видел, что вокруг него люди сели ровнее, и даже начали улыбаться более уверенно, чем временами до этого. Они ободрились от его слов. Герцог только надеялся, что верит в них так же, как и его люди.
24
Наша главная новость сегодня – прекращение боевых действий на мире Вернке, который яростно оспаривают с конца 3062 года два братских подразделения: 12-ый и 22-ой Авалонские гусарские полки.
После уничтожения 12-го полка, верных лоялистов Виктора, архонт-принцесса сохраняет контроль над важным производящим мехи миром. После потери значительного количества важных производителей мехов за последние годы, как то Нанкина, Ковентри, и, самое болезненное, Тиконова, контроль над Вернке критичен для архонт-принцессы, чтобы продолжать сражение против войск, лояльных к принцу Виктору.
«Хэдлайн Ньюс», Федеральная служба новостей, Робинсон, Федеративные Солнца, 1 апреля 3066 годаМемориальный парк имени Моргана Хасек-Дэвиона
Ледник Моридог, Нью-Сиртис
Марка Капеллы
Федеративные Солнца
1 апреля 3066 г.
– Прекратить! – выкрикнул Грейсон по общей частоте. – Прекратить огонь!
Но это было бесполезно. Совершенно бесполезно. Тот факт, что Риджбрукское ОМК выбрало путём отступления мемориальный парк Моргана Хасека, вызвал неистовую ярость берсерков в его людях, которую ничего не могло остановить; он пытался сделать это уже пятнадцать минут.
Его «Темплар» качнулся назад, когда «Цестус» оторвал почти тонну брони с верха правого торса меха Грейсона выстрелом из гаусса. Он попятился, чтобы удержать равновесие, а затем повернулся, чтобы открыть ответный огонь четвёрками самонаводящихся ракет ближнего действия. Он всё ещё не хотел задействовать всё вооружение из-за боязни нанести случайный урон парку. Восемь ярких огней прорезали сумерки; непрерывный ветер быстро унёс инверсионный след, ещё до того, как ракеты взорвались на корпусе «Цестуса». Неуклюжий сгорбленный мех оступился, раздавив при этом своей огромной металлической ногой ледяную скульптуру единорога.
– Нет! – закричал Грейсон на пределе своих лёгких. От душевной боли в его глазах появились слёзы, и сильные судорожные всхлипывания душили его. – Прошу, не тут. Мы будем выходить из боя…
Но он знал, что этого не произойдёт. В праведном гневе его фузилеры уничтожали то, что они старались защитить. Это было безумие.
Где-то слева от него Джонатан Томлинсон, непрерывно стреляя, удерживал позиции в своём «Ягермехе», грохот от его сдвоенных ультра-автопушек отдавался эхом по всей ледяной равнине. Казалось, ему было всё равно, что он наступил и раздавил статую женщины, прижимавшей к груди ребёнка.