И вот наконец они свернули с дороги и за деревьями стали просматриваться почерневшие и покосившиеся от старости деревянные дома.
Село показалось Юне заброшенным – вокруг не было ни одной души пока они пересекали его, сами дома казались неприветливыми и обветшалыми. Она уже было решила что все они пустуют, но потом заметила в некоторых из них лица стариков, с любопытством глядящих из окон на их машину. Альберт пытался высмотреть других детей, но с этим ему повезло еще меньше.
Наконец они добрались до дома бабушки и от одного его вида на душе у Юны потеплело. Он был почти такой же каким она запомнила его – с восхитительными узорчатыми наличниками и уютной светелкой, только зеленая краска на фасаде и наличниках кое-где облупилась и выцвела, напоминая что заботливая хозяйка покинула его.
– Заходи, чайку выпьешь, – любезно улыбнулась тетка толстяку когда они выгрузили вещи из машины и повернувшись к Юне незаметно прошипела ей на ухо:
– Поднимайтесь в светелку и сидите там тихо!
Дважды им говорить не пришлось, они и сами хотели побыстрее убраться от тетки подальше. Маленькая комната на чердаке пахла пылью и нагретым за день деревом, которым были обшиты стены. Вещи были на тех же местах где она их запомнила – большая кровать с периной, на которой она спала в детстве каждое лето, старый комод, накрытый узорчатой тканью и сервант с фарфоровыми фигурками, которые любила собирать бабушка. Из нового появилась лишь вторая кровать – видимо тетка заранее приготовила ее для Альберта. Юна с облегчением плюхнулась на кровать, Альберт присел на свою и вздохнул с облегчением. Наконец-то они могут расслабиться и побыть одни.
– Как думаешь, зачем она нас сюда привезла? – спросил Альберт. Юна, помолчав, задумчиво ответила:
– Когда мы ехали, я слышала как они говорили о празднике Осенних Дзядов… Кажется в детстве я слышала о нем от бабушки…
– Что за праздник может быть в таком убогом месте? В этом селе даже не живет никто… – недоверчиво сказал Альберт.
– Я видела стариков в домах по пути, так что все таки кто-то живет. – Она грустно улыбнулась Альберту. Неизвестность тяготила их обоих. Юна достала бабушкин амулет и привычно крутила его в руках. Он достался ей от матери, «Береги его, это старинный оберег, который достался нам по наследству» – сказала тогда мать. Это была небольшая, искусно вырезанная из черного оникса фигурка птицы с головой девушки. Юна с тех пор часто брала его в руки и рассматривала – его шероховатая поверхность и тусклый блеск странным образом успокаивали ее. Она с удивлением поняла что чувствует себя уютно – вокруг чувствовалось присутствие бабушки, словно она сейчас, как обычно, войдет с подносом молока и свежеиспеченного хлеба с медом, а перед сном расскажет одну из любимых сказок Юны.
Утро в день праздника выдалось прохладным и пасмурным, после ночного дождя от земли поднимался густой сырой запах. Видневшийся из светелки густой лес казался почти черным, и его туман поднялся настолько, что добрался до деревни и стелился теперь между покосившихся домов, превращая самые дальние из них в угрюмые силуэты. Но ближе к вечеру, когда они собрались и вышли из дома, на улице было не так мерзко как им казалось, а когда они обогнули последний дом и вышли к площади, Юна не поверила своим глазам – старая площадь ярко освещалась растянутыми повсюду гирляндами огоньков и была уставлена лотками со всякой всячиной, и кругом было полно народу, и не стариков, а молодыми, шумными людьми в пестрых нарядах! Тетка сразу направилась к какой-то своей знакомой в длинном атласном платье сиреневого цвета и отойдя в сторону, они принялись увлеченно болтать друг с другом, иногда бросая взгляды на Юну с Альбертом. У брата разбегались глаза глядя на все это великолепие, и завидев разноцветные леденцы в виде разных животных, он рванулся к ним и через секунду растворился в толпе. Юна чувствовала себя не в своей тарелке от столь резкой перемены деревни. Чтобы не привлекать взгляд стоя у входа в одиночестве, она решила пройтись вдоль рядов этой небольшой ярмарки. Все люди что-то пили или жевали – повсюду стояли лотки и столики с разной едой, но в основном это были длинные деревянные палочки, на которые была нанизана разной формы еда: особенно Юну удивила шпажка с бутербродом и черной икрой – кругляш из хлеба был наколот на палочку и обвалян в черной икре, которая каким-то чудом не падала с него. Юна взяла такую шпажку и с удивлением рассматривала ее, когда за спиной послышался голос: