– Сомневаюсь, что у Артуро вообще есть фамилия. Коли есть, я ее ни разу не слыхал.
– В указанных местах, – заметил я, – не обозначено человеческого жилья. Ни городка, ни поселка, ни фермы одинокой… Карте я доверяю, хорошая у меня карта. Чего же вы хотите добиться, мистер Коди, отправляя меня в безлюдную пустыню? Старик осклабился:
– В пустыне, сынок, всегда хоть кто-нибудь, а обитает. И не кажешься ты олухом, полностью полагающимся на дурацкие карты. Хм! Да если бы мы с Биллом Пирсом встарь доверяли топографам, по сей день метались бы, ища, где лишний доллар перехватить… А! Виллу теперь уже все равно, будет лишний доллар, не будет…
Прочистив горло, Коди закончил:
– Да, славно мы с Биллом потрудились когда-то! А потом разбогатели, и жизнь сделалась пресной… Повторяю, милях в двадцати пяти к северу находится крохотная деревушка, Эль-Мирадор. Ее зовут рыбачьим поселком…
– Рыбачьим? – озадаченно спросил я. – Артуро что, рыбак? Да там же только небольшое озерцо указано…
– Это шуточное выражение, – пояснил нефтепромышленник. – Знаете, что такое “поймать белорыбицу”?
– Конечно. Получить пакет героина. Белого порошка. Но это выражение бытует во Флориде, где рыбаки иногда вылавливают пластиковые пакеты, брошенные контрабандистами во время стычки с Береговой Охраной. В Мексике ничего подобного не слыхивал.
– Оно и здесь бытует, сынок. А помимо героина торгуют и другими снадобьями, покрепче. Я не одобряю этого занятия, но сызмальства не бегал ябедничать учителю, если товарищи покуривали втихомолку – и теперь не собираюсь, когда семь десятков лет прожил. Я забочусь о собственной совести; пускай другие заботятся о своей сами… Как бы там ни было, Артуро знает обо всем, что творится в этом углу Мексики.
– Этот Эль-Мирадор, где живет Артуро… Он, часом, не вблизи Байя Сан-Кристобаль, места, в котором выгружали винтовки?
– В Байя Сан-Кристобаль, насколько разумею, вообще никто не обитает. Но если там что-либо выгружали, то Артуро слыхал об этом, и расскажет. Если какие-то грузовики проезжали в сторону Байя Сан-Кристобаль и обратно – Артуро скажет. Если пронюхал имена водителей – скажет. Черт, он и мог быть человеком, набиравшим людей для этого… м-м-м… Хорхе Медины. Следовательно, может знать и о тайнике с оружием.
– Ясно.
– Бери мой фургон – и доберешься без труда. Я, кстати, выбрал на стоянке Эрреры самый надежный вездеход именно для этого. Правь полегче: подвеска очень жесткая, с нашим ростом недолго и голову расшибить о крышу, а твоей черепной коробке, – он ехидно ухмыльнулся, – новые сотрясения, сдается, противопоказаны… За спинкой сиденья сыщешь три хороших револьвера. Я не хотел являться к тебе вооруженным и нарываться на пулю, но теперь, если потрудишься оставить мне один ствол…
– Нашел я ваши револьверы. Но доктор Бекман вам не шибко-то верит, amigo, и берется караулить сама. У нее армейская “беретта”, пятнадцать патронов; посему считаю, что вам револьвер ни к чему. Так обоим будет спокойней – и доктору, и пациенту. Да и у наших агентов, которые станут охранять усадьбу снаружи, стволов достаточно.
Коди с трудом повернул голову, посмотрел на женщину.
– Должно быть, множество людей сказывало вам и братцу вашему, какое старый Коди чудище?
– Да, и покойная мать – в первую очередь!
Миллионер вяло улыбнулся.
– Не ладили мы с нею, верно.
– Мама говорила: если с Биллом Пирсом и ею что-либо случится в Мексике – виноваты вы!
– Женщина, сгорающая от ненависти, еще и не то сочинит, сударыня. Ваша матушка меня, выражаясь мягко, недолюбливала… За то, что пытался предупредить Вилла. Он всегда попадался на крючок самых отпетых… дам.
Скривившись, Коди спросил:
– Скажете, пожилому человеку следовало умнее быть? Понимать, что Вилл рогом упрется и назло советчикам с Миллисент свяжется еще крепче?
Джо поколебалась.
– А… А чем перед вами провинилась мама?
Чуть заметно качнув головой, Коди ответил:
– Ни к чему косточки покойнице перемывать, сударыня. Вы лучше меня помните, какого свойства особой маменька ваша была, прости, Господи… Парень этого знать не желает, или признавать не хочет – у мальчишек временами бывают весьма странные понятия о матушках… Но вы-то умная женщина, и вы помните. Нету мне резона Миллисент помоями обливать при вас. Джо облизнула губы и натянуто молвила:
– Не постигаю, о чем речь ведете. Мама была… Была отличным человеком, и вы просто пытаетесь… Даже не объяснили, между прочим, зачем сюда явились. Уйма знакомых была бы готова помочь вам в беде; вы же примчали к неизвестному субъекту, Мэттью Хелму…
– Этот субъект, – прохрипел Коди, – в долгу передо мною. Стоял поблизости, пока меня хватали, видел, как препровождали задержанного, наручники защелкивая. Укатил в моем кадиллаке, с моей молодой женой. Даже мое имя присвоил… Я решил: разыщу и поквитаюсь. А потом сопляки из федеральной службы дали понять: Хелма стремятся в расход вывести, уже дважды хотели, да сорвалось. Значит, парень вовсе не столь плох, сколь казался, если эта сволочь за ним охотится… По крайности, мы на одной стороне воевать должны; так я решил. И цель у нас, пожалуй, одинакова. Я взял – и прикатил.
Воспоследовал раздраженный женский вздох.
– Нужно, – сказала Джо, – открыть особые курсы по мужской психологии. Ни одна женщина так не рассуждала бы! Кстати, мистер Коди, ваш Артуро – слепой старый маразматик или нет?
– По слухам, субъекту около пятидесяти; а насчет зрения не знаю… Должно быть, хорошее. С плохими глазами в его деле не преуспеешь… Понимаю! Нет, сударыня, с Артуро мы не встречались ни разу. О нем лишь рассказывали те, кто… бизнесом занимались.
– Торговали наркотиками? Коди еле заметно пожал плечами.
– Я, голубушка, стремлюсь убедить в своей правоте лишь одного человека: Горация Госмера Коди. А всему роду людскому навязывать своих убеждений не собираюсь. И без того чересчур много проныр любят совать носы не в свое дело!
Боги бессмертные, философские домыслы прямо витали в воздухе… Я поспешил вмешаться:
– Выходит, вы с Артуро вообще не встречались? Тогда, если даже я сумею обмануть его, – что выиграю? Как заставлю парня расчирикаться?..
Я осекся и прислушался.
– Не забывайте, здесь Мексика, – молвил Коди. – Здесь буквально все покупается и продается за американские деньги. Правда, в Штатах положение не лучше, но здесь они, по крайности, не лицемерят, не твердят о своей неподкупности… Эй, сынок, что случилось?
– Тише, – прошипел я. – Гости близятся… Лежите совершенно спокойно, мистер Коди, чтоб ребята не всполошились.
– Антония? – выпалила Джо. – Ее нельзя впускать!
– Вы очень заботливы, сударыня, – ехидно шепнул Коди, – но и непоследовательны…
– Молчите! – сказал я. – Никто никого не убьет. Застыньте, не шевелясь, и сами увидите, как…
Я не окончил фразы. Зазвенели стекла, затрещала вспарываемая ножом занавеска. Меж двойными шторами возникло двойное дуло охотничьего дробовика.
Одно мгновение казалось, я свалял вопиющего дурака: ни у дядюшки, ни у самой Антонии таких пушек не замечалось. А если мы дозволили беспрепятственно ворваться другой публике – пиши пропало… Но за взведенными курками показалось круглое лицо tio Игнасио, и пришлось дивиться уже другому: как пылкая и порывистая девица вытерпела столько времени, прежде чем дала сигнал идти на приступ?
Наверное, вполне доверяя моему благорасположению, мексиканка отпустила дядю, велев ему, на всякий случай, запастись тяжелой артиллерией. То ли у друзей позаимствовали, то ли достали откуда-то из потайного местечка – понятия не имею.
Калибр этого древнего ружьища был ошеломляющим.
– Pasa adelante, guapa, * — сказал Игнасио. Джо сделала шаг в сторону от двери, впуская Антонию. Одно мгновение мексиканка с вызовом глядела на меня. Затем театральным жестом откинула серапэ, извлекла маленький двадцатидвухкалиберный пистолет. Подняла.
Дробовик (исп.).
Грузовиках (исп.).
Легкий грузовик (исп.).
Докторши (исп.).
Большим (исп.).
Одолеет печаль – Пей мескаль! / Станет жить веселей – Снова пей! (исп.)