– Ты слыхать имена?
– По большей части. Но, пожалуйста, повтори еще раз.
– Эти люди звали себя Сантос Дельгадо, Энрике Серафин Руис, Элой Миэра и Бернардо Бустаменте.
– А место? Артуро назвал город, в котором они живут? Оки, кстати, из одного города, или нет?
– Артуро говорить, они все вместе. Говорить, нам надо искать Пьедрас-Неграс, это значить Черные Камни, в кордильере Санта-Анна. Как это? Горы Святой Анны.
– И где же обретается cordillera сия? Антония показала рукой:
– Там, впереди. По другая сторона Серрос-Вакерос, долина Санта-Анна, где другая дорога идти. Дорога в Байя Сан-Кристобаль и Пуэрто-де-ла-Либертад.
– Та самая, на которую мы свернули за чертой Кино-Бэя?
– Si, та самая. Другая сторона долины – большие горы, Кордильера Санта-Анна. Мы перебираться через Серрос-Вакерос, а потом вниз, через долина к дорога, проезжать на север семь километры, сворачивать в другую cordillera, не такая большая, как Санта-Анна. Там находить Пьедрас-Неграс. Большие камни, сразу видно, мимо проходить нельзя.
Она хотела сказать “невозможно проглядеть их”. Я застонал:
– О, Боже, только не это!
Антония вопросительно поглядела на меня.
– Почти всю жизнь, – разъяснил я, – провел, тщетно разыскивая места, которые, по слухам, было видно издалека и сразу… Не обращай внимания, это глупая шутка длинного гринго. Серрос-Вакерос… Ковбойские холмы… Пастушьи взгорья… Это, что ли, они?
– Да. Так их называть Артуро. Он говорить, очень круто, но в camioneta со все четыре колеса проехать легко.
Это означало вездеходный привод: все колеса – ведущие.
Выждав минутку, я задал главный вопрос:
– А не сообщил тебе Артуро, почему столь охотно вызвался пособить нам в розысках оружия ценою два миллиона долларов? Гораздо прибыльнее, думается, было бы извлечь винтовки самому и кошелек набить потуже… Артуро догадывается, с какой стати нам понадобились четверо водителей?
– Артуро сказать, он гордое человек. Наркотики – о'кей. Оружие – нет о'кей. Артуро сказать, он не может поступиться принципы.
Хохотать казалось невежливым; да маленький ублюдок способен был и всерьез подобное заявить. Любой мексиканский головорез кичится тем, что на свете имеется хоть одна-единственная вещь, которой он никогда не совершит…
– Не верю, – хмыкнул я. Антония осклабилась.
– Винтовки продавать очень опасно! Правительство это не любить: ставить к стенка и пу-пу! Наркотики все люди хотеть, кто остановить? Глюпый полиция пытаться, не очень. А винтовки делают правительство шибко злой, шибко жестокий, шибко неприятно для бизнес Артуро.
– Послушай, голубушка, – промолвил я. – Не довольно ли дурака валять? Хочешь, чтобы я учинил беглый психолингвистический анализ твоей речи? Доказал: таких ошибок не делают случайно? Убедил тебя, что в акценте всегда присутствует закономерность, которой у тебя попросту нет? Советую: впредь, решив надуть иностранца, послушай внимательно, как говорят на его языке настоящие неучи!
Снова осклабившись, Антония произнесла:
– Зато, мистер Коди, ваши менее проницательные друзья и враги рассчитывали на мое невежество и болтали вовсю… Очень жаль, что вы столь хитроумны.
Спустя полминуты я сказал:
– Что ж, по крайности, это разумное объяснение… Только сдается мне, голубушка, что сеньор Артуро отнюдь не прочь нажиться на винтовках, не дотронувшись до них и пальцем.
– То есть?
– Он уже скормил ценные сведения противнику, а нам их продал повторно. И нас, между прочим, продал таким образом с потрохами.
– Кому?
– Тем norteamericanos, которые, будем надеяться, караулят меня, принимая за Буффа Коди. Не то, чтобы они поцеловали меня, распознав ошибку – но в первую очередь им все же требуется Коди, бывший партнер Вилла Пирса; именно Коди следует, с их точки зрения, обезвредить – и поскорее.
– А ты?
– Я просто мелкая помеха, статист, не пожелавший сыграть отведенную маленькую роль, набравшийся дерзости поспорить с режиссером. Я рассчитывал, что ребята ринутся по моим следам, будут, в известном смысле, запаздывать на шаг или два… Но, кажется, ошибся. Нас поджидает засада.
– И по моим следам, igualmente, * — вставила Антония.
– Разумеется. Судя по любезному, предупредительному отношению Артуро, убежден: супостаты побывали в Эль-Мирадоре прежде нашего, заплатили парню круглую сумму, велели выложить нам все, дабы пара ничего не подозревающих олухов прикатила прямиком под выстрелы. Учитывая связи моих милых приятелей с местными революционерами, ничего удивительного не вижу в том, что ребятки сумели добраться до бандюги первыми. Если Мондрагон придет к власти, голубушка, милейший Артуро, того и гляди, национальным героем сделается!
– Да, – заметила Антония, – у Мондрагона чуть ли не половина людей с большой дороги набрана.
– Когда Коди разыграл в Эль-Пасо полную старческую никчемность и вырвался на свободу, неприятель справедливо решил: нефтепромышленник бросится в Мексику, а потом неминуемо очутится в Серрос-Вакерос. Ибо сюда он собирался попасть еще до своего ареста. Коди хотел расследовать обстоятельства гибели Пирса, используя свадебное путешествие как ширму. Но сдается, Вилл Пирс добрался до Эль-Мирадора первым… И тоже уплатил Артуро. Господи помилуй, парень содрал с Пирса и Сомерсета не меньше трех-четырех тысяч – и теперь не побрезговал нашей несчастной сотней! Мескалем напоил, отпустил с добрым напутствием: Vaya con Dios… Прямо в лапы предыдущим покупателям.
– И что же нам делать, hombre?
–
– В Пьедрас-Неграс?
Я кивнул.
– Это далеко?
–
– Остается полтора, – уведомил я, посмотрев на одометр. – Эль-Мирадор… Что это значит?
– Высокий балкон или балюстрада, с которой открывается вид на окрестности, – сказала Антония и добавила с лукавой улыбкой: – Бельведер.
– Повторим снова… По словам Артуро, Пирс навестил его под именем Коди, точно так же, как раньше посетил Хорхе Медину?
– Si. Сеньор Пирс явился к Артуро вместе с подругой американкой, не очень молодой, но тиу bella * . Женщина все время жаловалась: жара, пыль… Отказалась выйти из автомобиля, так и сидела там, вдыхая aire acondicionado *…
Антония скривилась.
– Это было, заметь, весной… Попробовала бы Милли явиться сюда в разгаре лета! Узнала бы, что такое настоящая жара.
– Там, где Милли сейчас обретается, – произнес я, – жара, должно быть, еще больше. Как по-испански “преисподняя”? Infierno? Там и находится, если только за мученическую смерть ей грехи не простились… Миллисент Чарльз отнюдь не была сахарно-лилейной маменькой, которую помнит сопливый Мэйсон Чарльз. Даже собственная дочь ее, Джоанна, косвенно признала: матушка не числилась верхом совершенства и образцом добродетели. А Буфф Коди откровенно заявил: хищная, алчная тварь, залучившая Вилла Пирса в постель, поссорившая бедолагу со старым приятелем, пытавшимся обронить разумное предупреждение. Именно Милли довела Пирса, по сути, до разорения, именно Милли втравила его затем в авантюру с винтовками.
Очень красивой (исп.).
Кондиционированный воздух (исп.).
– Стой! (ucn.).
– Что ты говоришь? (исп.).
Шлюхин сын (исп.).
Отлично, согласна (исп.).
Какая жалость (исп.).
Стервятники и вороны (исп.).
Молчание (исп.).
С твоего дозволения (исп.).
Уйти побыстрее (искаж. исп.).
Закон о побеге (исп.).
Блондинки (исп.).
Кондиционированный воздух (исп.).
– Стой! (ucn.).
– Что ты говоришь? (исп.).
Шлюхин сын (исп.).
Отлично, согласна (исп.).
Какая жалость (исп.).
Стервятники и вороны (исп.).
Молчание (исп.).
С твоего дозволения (исп.).
Уйти побыстрее (искаж. исп.).
Закон о побеге (исп.).
Блондинки (исп.).
– Стой! (ucn.).
– Что ты говоришь? (исп.).
Шлюхин сын (исп.).
Отлично, согласна (исп.).
Какая жалость (исп.).
Стервятники и вороны (исп.).
Молчание (исп.).
С твоего дозволения (исп.).
Уйти побыстрее (искаж. исп.).
Закон о побеге (исп.).
Блондинки (исп.).