Студенты быстро нарисовали угрожающие плакаты, изобразив на них перечеркнутую вошь. Укурки пользовались краской, которую добавляли в навоз, в результате чего их художества светились в темноте. Вся округа была увешана изображениями усатого насекомого. Жители деревни смеялись и указывали на плакаты пальцем.
– Глядзи, точна бацька! Як пахожы!, – причитали бабы. – И вусы, вусы як у Лукашэнки.
С плакатов на зрителей пялилось отвратительное насекомое.
Акт двенадцатый
Объявив карантин, друзья заперли Центр здоровья и отправились к председателю отмечать праздники. Не глядя на пост и Страстную неделю, сидели допоздна, истощая вино-водочные запасы Авдеича. По ночам, не рискуя нарушить изоляцию, вызывали бабу Дусю, которая организовала в деревне службу доставки.
Петр Авдеич тяжело переживал карантин, понимая трудности ведения хозяйства в условиях изоляции. Однажды, проснувшись утром, председатель кряхтя поднялся, вышел из дома во двор, пнув по пути попавшую под ноги курицу, и направился к колодцу.
«Утопится к чертям собачьим!» – со страхом подумал Женя, увидев хмурого председателя.
Авдеич открыл крышку и спустил ведро на цепи в глубину колодца, зачерпнул воды и начал крутить ручку ворота, вытаскивая ведро.
Было свежо после прошедшего ночью дождя. Легкий ветер шевелил чуть зеленые ветки. Кудахтали куры, ковыряясь в отросшей весенней траве. В ржавой петле скрипел ворот, звякнула цепь. Женька застыл на миг, пораженный глубиною покоя этой сельской идиллии.
Поставив ведро на край бетонного кольца, председатель подставил голову под струю и долго поливал ее ледяной водой. Фыркая и отдуваясь, Петр Авдеич наконец выпрямился и посмотрел на Женю блестящими от воды глазами.
– Знаю одного майора в Гомеле-30. Там у него всякого говна осталось. Наверно и противогазы найдутся. Давай съездим, – произнес Авдеич вполне уже осмысленно.
Друзья быстро собрались, захватив с собой пару бутылок бабыдусиного палева, оставшихся с ночи. Заведя старый «козел» председателя, приятели направились на секретную базу.
Воинская часть №42654, или Гомель-30, была в советское время базой хранения ядерных боеголовок. Предполагалось отстреливаться этими зарядами от наступающего противника. А поскольку враг обычно наступал с Запада, то по плану обороны, все, что находилось западнее Гомеля, то есть вся территория Белоруссии, попадала под обстрел. Ядерные заряды также полагалось пускать по атомным станциям, превратив путь на Москву в радиоактивный ад. Этот план начали разрабатывать еще при Сталине, когда перепуганные советские вожди узнали, что немецкие танки могут достичь Москвы всего за пару недель.
После распада СССР боеголовки вывезли в Россию, а военный городок стал называться Заречьем. Единственным человеком, который здесь оставался верным армии и флоту, был старый майор. На базе он служил завхозом и заведовал продовольственным складом. Никто в Заречье не помнил, как его звать, поэтому называли этого чудака просто «товарищ майор».
Майор своими силами пытался охранять брошенную базу, надеясь, что боеголовки вернутся, и мы снова будем грозить всему миру ядерным кукишем. Но территория была большой, а воры лезли с разных сторон, преодолевая ряды колючей проволоки, рвы и ловушки. Когда из зоны вынесли почти все, майор собрал уцелевшее на складе, запер ворота висячим замком и завел сторожевых псов. Он практически не отлучался, карауля остатки былой мощи Советского Союза. Поток посетителей со временем иссяк, про базу забыли, сторожевые собаки состарились на посту. Майор иногда приходил к складу, проверял замок и смазывал дверные петли.
Друзья приехали в Заречье в обед. Товарищ майор жил в облезлой пятиэтажке на краю единственной улицы военного городка. На ободранном фасаде здания еще виднелся лозунг, начертанный большими буквами. «Мирный атом – в каждый дом!» – такой был юмор у советских военных.
Дернув ручку перекошенной двери, друзья окунулись в густую атмосферу подъезда, где стояла теплая вонь протекающих труб. Оббитую лестницу обступали облупленные стены, когда-то выкрашенные зеленой военной краской. С рыжего потолка на проводе свисала тусклая лампа. Тянуло холодом из выбитого окошка. Дерматиновая дверь с дырой, из которой торчала вата, вела в квартиру майора.
Бывший военный открыл двери и пригласил гостей в маленькую кухню скромной однушки. Он узнал председателя, с которым когда-то заседал в районном совете. Едва поздоровавшись, Авдеич выставил на стол выпивку и закуски. Майор засуетился, то открывая, то захлопывая дверки старого холодильника. Впрочем, эта суета была совершенно напрасной – холодильник майора был пуст, как воронка от бомбы.