Почтили память павших. Выступали Бубнов, Фрунзе, Лакин. Новый помощник полицмейстера уговаривал разойтись «по-хорошему» — не послушались. Через Приказный мост — к Красной тюрьме. Солдат оттеснили. Ворота — настежь. Камеры — настежь! На волю, товарищи! Присоединяйтесь к нам!
Соковским мостом — в Ямы, там вторая тюрьма. Афанасьев, Балашов, Бубнов, Фрунзе — впереди. Кованые створки раздвинуты заранее, но во дворе — штыки наперевес, лязг затворов: назад! Стрелять будем! Свобода...
На Талку!
Дошли туда лишь человек двести — триста, — многих разогнали в пути пьяные черносотенцы. Возле сторожки открыли митинг. Тем временем на противоположном берегу появились казаки, вахмистр потребовал выслать представителей для переговоров, в противном случае откроют пальбу. Большевики заколебались.
— Надо идти, — решительно сказал Фрунзе. — Пойду я.
— Нет, я, — быстро возразил Андрей.
— А ну-ка, сынки, — сказал Афанасьев, — не митингуйте. Не до споров. Пойду я.
Отбросил палочку, неожиданно перекрестился и, оскользаясь по глинистому скату, невысокий, сухонький, с трудом выпрямивший спину, пошел...
...оловянная, тяжелая, медленная, неслышная вода трудно обтекает столбы-опоры, несет щепочки, вялую листву, обрывок алого полотнища...
...Покачиваются под ногами, давно прогнили, могут рухнуть, не упал бы...
...остановился, полуобернулся, помахал рукой своим, снял очки и аккуратно спрятал в кожаный футлярчик, борода треплется на ветру, и осенние вялые...
...нет, это немыслимо, стоять и смотреть, смотреть, как, вскинув голову, маленький, без привычной палочки, шапчонка еле держится, вот-вот свалится, простынет он на ветру, немыслимо смотреть, как он...
...перебирают копытами, грызут удила, шашки посверкивают, хлещут по голенищам нагайки, у вахмистра в зубах папироска, а вон, вон хари черносотенцев, пьяные, бессмысленные.
...тишина, какая во всем мире вдруг тишина, и одинокая чайка-мартын кружится, кружится молча...
— ...Стой, куда ты, черт тебя, стой, говорю!
— ...Да не могу я, Семен, пусти, Странник, пусти...
...вскрикнула и упала, подхватив зазевавшуюся у поверхности рыбешку, полетела...
— ...Не мальчишка ты, Химик, стой, приказываю!
— Да отпусти ты шинель, Странник, не убегу, ладно...
...нескончаемым, а длина мостика всего-то сажен двадцать от силы, сухонький, прямой, шапчонка свалилась-таки, простынет, сляжет, больной он, старый, сорок седьмой год завер...
...вают дубинами, дрекольем, тяжелыми пивными бутылками, хоругвь на длинном древке, государев портрет на...
...лицом перед ними, маленький сухонький, с обнаженной головой, а напротив — еле рассмотреть — знакомый кто-то, чья это физиономия, очень зна... да неважно, нет почему-то важно, а, это Васька Кокоулин, Сенькин брат, пьянчуга и сволочь...
...какая тишина в мире, какая... и летят последние листья, пластаются по медленной, равнодушной, стылой...
...десятки здоровенных глоток, сотни здоровенных кулаков, маленький, выпрямившийся, борода треплется на ветру, голова непокрыта, и надо...
— ...Стой, твою такую бога...
— ...А-а-а!
...и молча наземь...
«Доношу Департаменту полиции, что... Федор Афанасьевич Афанасьев 22 октября сего года на реке Талке в г. Иваново-Вознесенске, во время произнесения им, Афанасьевым, речи на возвышенном месте, под красным флагом...»
Из рапорта начальника Владимирского губернского жандармского управления
Андрей продирался сквозь оголенные кусты, они хлестали по лицу, цеплялись за отвороты шинели, кричала над рекой одинокая чайка. Присел на корточки, свинцовой, медленной водой смыл с исцарапанных щек слезы и кровь.
«Правительства, которые держатся только силой штыков, которым приходится постоянно сдерживать или подавлять народное возмущение, давно уже сознали ту истину, что народного недовольства не устранить ничем; надо попытаться отвлечь это недовольство от правительства на кого-нибудь другого».
Ленин. «Искра» № 1
«В некотором царстве, в некотором государстве жили-были евреи — обыкновенные евреи для погромов, для оклеветания и прочих государственных надобностей...»
Максим Горький. «Русские сказки»
Жили-были они и в безуездном городе Иваново-Вознесенске, ибо в числе некоторых других категорий евреев, коим дозволялось проживать за пределами черты оседлости, значились и ремесленники особо ценных специальностей. В них здешние фабриканты испытывали нужду.