Ленинская газета «Новая жизнь», № 21, ноябрь 1905 года
Олю убили утром.
Андрея выпустили из тюрьмы тоже шестнадцатого ноября, в полдень.
До гибели Оли Генкиной оставалось еще почти два года. Сейчас они прощались возле дешевеньких номеров у Савеловского вокзала и не знали, что видят друг друга в последний раз...
Глава четвертая
Двухэтажный неоштукатуренный дом. Стекла узких окон немытые, стены закопченные, на лестнице пахло кошками, тряпьем, кислятиной. Дверь, в которую постучался Андрей, от прочих не отличалась.
Открыл сам Бауман. Одет опять щеголевато. Позже Андрей подметит: многие революционеры из интеллигентов, если не скрывались в глубочайшем подполье, не считали нужным подвергать себя некой мимикрии «под рабочих», а носили обычную, им свойственную одежду. Быть может, в качестве своего рода антитезы маскараду народников. Или не желая даже в этом заигрывать с массами. Или потому, что их в большинстве своем отличала естественность поведения. Наверное, по этим самым причинам.
Бауман узнал Бубнова сразу и, не тратя слов, провел темным коридорчиком в дальнюю комнату. И она, хоть и была «резиденцией» Московского комитета, ничем не отличалась от жилой средней руки: за ширмой — кровать, круглый обеденный стол завален бумагами, журналами, на подоконнике геранька. Лишь телефонный аппарат Эриксона выглядел тут неожиданно и как-то неуместно. «Здесь и обитаю», — мимоходом пояснил Бауман, пригласил садиться, предупредил, что через полчаса должен уйти, предложил сразу рассказать о делах в Петровке.
— Дела как сажа бела, — отважился пошутить Андрей. — Стоячее болото. Пытались с Томилиным сколотить хоть небольшой кружок — не получается, публика на удивление инертная, политикой большинство демонстративно пренебрегает, а те, кто ею хоть малость интересуется, — те по взглядам своим типичные либералы. Сочинили некий афоризм: дескать, студенчество делится на революционеров и созидателей, первые — за то, чтобы разрушать, вторые — чтоб строить, вот мы, будущие инженеры и агрономы, призваны строить, созидать, а не разрушать. В общем, оправдывают инертность, как могут.
— Вот-вот, — подхватил Бауман. — А известно ли вам, дорогой товарищ, что господа либералы сейчас весьма оживились, даже организовали нелегальный «Союз освобождения» (тоже мне подпольщики!), — а кроме того, строчат государю-батюшке покорнейшие прошения, жаждут «спокойных преобразований» сверху, лишь бы не революция? А то, что в Петровке эти либералистские настроения сильны, так это, наверное, легко объяснить. Много ли в числе ваших студентов детей рабочих, крестьян? Считанные единицы? Вот-вот. Ну понятно, ведь не зря правительство старалосъ, разгоняя академию. Мы в комитете всерьез обсуждаем вопрос о создании социал-демократической организации всех высших учебных заведений Москвы, это, кажется, пока единственно правильный и доступный путь, поскольку студенческие марксистские кружки там, где они существуют, слабы и оторваны от практических задач революции, им требуется единое руководство. Что думает по этому поводу товарищ Андрей?
Товарищ Андрей по этому поводу ничего не думал, и, не дождавшись прямого ответа, Бауман продолжал:
— И в Питере созданием такой организации занимаются. Цель двоякая: надо, чтоб студенты шли в рабочие кружки, там весьма и весьма требуются образованные пропагандисты. С другой стороны, и студентам общение с рабочими пойдет на пользу. На первых порах, вероятно, будет нелегко установить взаимоотношения, многие фабрично-заводские не очень-то доверяют нам, пришедшим «со стороны». Надо уметь завоевать авторитет — не дешевым заигрыванием, но точным пониманием нужд и запросов рабочей массы, надо овладеть искусством пропаганды и агитации, притом сперва у себя, в стенах учебного заведения: рабочий кружок — не репетиционная сцена, туда нельзя заявиться неподготовленным. А поторапливаться, поторапливаться нам надобно: революция близка...
То, что Россия беременна революцией, понимали не одни социал-демократы, это понимали также и прогрессивно настроенные интеллигенты, это, судя по всему, понимало и правительство.
«Для поддержания порядка и спокойствия необходим престиж государства в его международной жизни», — читал Андрей в «Новом времени», газете, издаваемой Сувориным и весьма близкой, всем известно, к правящим кругам. Ничего себе фразочка, думал Андрей, наводит на размышления. Открыто признают, что нет ни порядка, ни спокойствия, — это раз. И видят выход в том, чтобы укрепить авторитет государства на международной арене...