Повалившись на меня, он затихает. Я лежу, в мышцах усталость и слабость, но полное удовлетворение и готовность повторить все сначала. Я глажу его по спине, отчего он вздрагивает. Целую его в шею, щеки и, наконец, губы.
— Я люблю тебя, Лиам. Так сильно тебя люблю.
Он смотрит на меня и улыбается. А потом опирается на локоть, по-прежнему находясь между моих ног. Он может оставаться там хоть целую вечность, мне все равно. Он убирает с лица влажные пряди моих волос и целует кончик носа.
— Переезжай ко мне? Вы переедете сюда с Ноа, и мы будем жить, как семья. Я хочу, чтобы ты считала этот дом своим. Я хочу жить обычной жизнью: ходить с тобой за продуктами и забирать тебя с работы на обед.
— Очень похоже на американскую мечту.
— Нет, моя девочка, это наша мечта. Если ты хочешь, я подарю ее тебе.
— Хочу.
Улыбка Лиама озаряет нашу темную комнату. Еще какое-то время мы целуемся, пока он не переворачивается и не утягивает меня за собой.
Глава 37
Лиам
— Сынок, поди сюда.
Я машинально закатываю глаза, стоит ему вдруг заговорить со мной. Никогда не думал, что от звука голоса своего отца я съежусь. Чем ближе окончание школы, тем большим скандалистом он становится.
В тот день, когда я пригласил Джози на выпускной бал, начались разногласия. Мои родители усадили меня и объяснили концепцию о социально приемлемых нормах. Одним словом, Джози недостаточно высокого положения, чтобы появляться с Вестбери.
Впервые в жизни я увидел своих родителей в совершенно другом свете. Мне было отвратительно называться их сыном. Я не мог понять, как они могли говорить такие ужасные вещи о человеке, которого даже не знали. В вечер выпускного бала я вышел из дома в смокинге, не попрощавшись и не дав маме сделать фотографию. Я не позволю диктовать им, с кем мне встречаться и уж, тем более, кого любить.
— Я тебе перезвоню, — говорю я Джози.
Так она больше и не появлялась. Она уже давно смирилась, даже предложила нам расстаться, чтобы моя жизнь стала проще. Но я ответил, что ни за что на свете не позволю Стерлингу и Бьянке Вестбери разлучить нас.
Джози — это самое лучшее, что происходило в моей жизни. Она меня понимает.
Отшвырнув телефон на кровать, я вздыхаю. Жду не дождусь, когда смогу отсюда убраться. Мы с Мейсоном и нашими девочками на неделю идем в поход, прежде чем уехать в колледж. Последнее «ура» и целая неделя нашего с Джози уединения. Никаких тебе надоедливых родителей, нависающих за плечом.
Я спускаюсь вниз, и меня встречает грозный взгляд отца. Он что-то задумал. Он хлопает меня по плечу и ведет в гостиную. Там на диване сидит, скрестив ноги, дочка его приятеля по гольфу, Саша.
Простонав, я провожу руками по лицу. В таком положении я могу ткнуть своего отца локтем в живот и сбежать, но Саша уже меня заметила и, поднявшись, идет ко мне с протянутой, как для поцелуя, рукой. Как будто я должен быть ей благодарен за то, что она посетила мой дом. Нет уж, спасибо.
— Лиам, я так рада тебя видеть, — говорит она своим плаксивым гнусавым голосом. Какая мерзость. Я морщусь, отчего ее улыбка становится лишь ярче. У нее такие белые зубы, что они могли бы ночью осветить темную улицу.
— Саша, — холодно, без всякого интереса, произношу я.
— Что ж, я тут подумал, что сегодня вечером вы оба могли бы пойти с нами, — говорит Стерлинг. И Саша снова становится свидетельницей того, как я закатываю глаза.
— Или могли бы остаться дома, — предлагает она.
При мысли о том, чтобы провести с ней время, я отшатываюсь.
— У меня уже есть планы.
— О, я совсем не против пообщаться с тобой и твоими друзьями. — Она смеется и при этом проводит ладонью по моей руке. Оскорбленный ее прикосновением, я отодвигаюсь.
Не помню, чтобы я приглашал ее.
— Я в этом и не сомневаюсь, но моя девушка против, — говорю я лишь бы подстегнуть Стерлинга. Тот весь напрягается, а мне хочется рассмеяться. Его сводничество провалилось, а значит, приятель будет очень зол.
— Извини, Саша, мы на минутку отлучимся. — Отец хватает меня за руку и уводит в другую комнату. Вот-вот я получу взбучку, которой смогу сполна насладиться.