Работает допоздна? Теперь это так называется? Я хватаю сумочку. Мне некуда идти, но могла бы. Посмотрим, что он подумает, когда я тоже поздно вернусь домой.
Глава 11
Уайет
— Позволь уточнить. Ты предлагаешь этаж твоего здания с двадцатипроцентной рыночной скидкой и оплату расходов на переезд?
— Ага. — Я подношу бокал с бренди к носу не потому, что мне интересен напиток, а потому, что Мередит так сильно надушилась, что ее духи могут буквально меня погубить.
— В чем подвох?
— Ни в чем. Я хочу расширить свое портфолио и думаю, было бы хорошо, если бы в здании был широкий круг клиентов. — Плюс, хочу быть ближе к Люси, но Мередит может вести себя с ней как стерва. Я не до конца понимаю их рабочие отношения, потому что несколько раз предлагал Люси помощь с другой работой, но она отказывалась. Она чертовски хороша в том, что делает, так что я особо не лезу. Временами я тоже ненавижу свою работу, например, когда приходится иметь дело с дядей Кристоффом и советом директоров, но я не ухожу, потому что это все мелочи жизни. Полагаю, то же самое относится и к Люси. Есть вещи, которые она также ненавидит, но большую часть времени счастлива. Тем не менее, внутренний голос говорит, что Мередит не должна знать причину, по которой я переношу весь ее офис. Она поймет, как только будет подписан договор аренды. Я пододвигаю контракт перед ней и кладу ручку.
— Это сделка, от которой ты не можешь отказаться.
Она берет ручку и постукивает ею по губам.
— Мне нужно подумать. — Она проводит ручкой по нижней губе, размазывая красную помаду по дорогой Montblanc4. Думаю, теперь это ее ручка. Я проверяю время. Прошел почти час, Люси ждет меня дома. Не хочу заставлять ее ждать больше. Я осушаю свой бокал и жестом подзываю бармена. — Посчитайте, ладно?
Пять алых пальцев цепляются за рукав моего пиджака, когда я поднимаюсь.
— Ты ведь не уходишь, да? Мы еще не поели.
Я мягко, но твердо отстраняюсь. Есть только один человек, которому разрешено трогать меня, и она сейчас сидит дома и ждет.
— Уже поздно. Я пришлю грузчиков завтра.
— Я не подписала контракт.
— Подпишешь.
Когда я подъезжаю к таунхаусу, свет выключен. Люси уже в постели? У меня учащается пульс. Интересно, какую спальню она выбрала? Готов поспорить на втором этаже с видом на сад. Из-за роскошной ванны, оформленная в нежно-персиковых и белых тонах. Моя мама создала эту комнату. Она и правда выглядит как настоящий сад. Я никогда туда не поднимаюсь. Моя комната выходит на улицу и отделана деревом, темно-синим и золотым. Я бы хотел, чтобы Люси лежала в моей большой кровати без одежды, с распущенными русыми волосами. В этом же смысл женитьбы, верно? Обладать ею всякий раз, когда захочу ее? Это будет происходить каждый вечер; дважды за ночь и один раз перед завтраком и только потому, что мне нужно сделать перерыв, чтобы насытится ею и накормить наших будущих детей.
Моя походка легка, возможно, даже развязна, когда поднимаюсь по ступенькам ко входу. Меня встречает мертвая тишина. Даже лампа у входа не горит. Я включаю свет и ищу признаки жизни.
В гостиной на подлокотнике дивана висит пушистое розовое покрывало. Это практически единственная яркая вещь здесь, но мне нравится. На некогда скудно украшенных полках — коллекция любовных романов и случайных безделушек, свидетельствующих о том, что Люси все это время обустраивала дом. Взволнованный, я взбежал по лестнице. В моей спальне пусто. Бросаю туфли в угол своей спальни и расстегиваю рубашку, направляясь на верхний этаж.
— Люси, детка, я дома.
Ответа нет. На самом деле, эта часть дома выглядит абсолютно безжизненной. Ни Люси на кровати, ни розового пушистого пледа на стуле у окна. В ванной нет ни зубной щетки, ни какой-либо косметики, ни флакончиков на стойке. Неужели она от скуки заснула внизу?
Я возвращаюсь обратно, перепрыгивая через две ступеньки за раз, но никого не нахожу. Есть только я и эхо моих шагов по деревянному полу.
Достаю телефон из кармана. От нее никаких сообщений. Последнее сообщение, которое получил, было от врача, в котором говорилось, что она взяла кровь. Звоню Люси. Слышу лишь гудки. После того, как звонок попадает на голосовую почту в третий раз, я отправляю ей сообщение.
Дом большой, но я не представлял, что могу здесь кого-то потерять.
Где ты?
Ответа нет. Я бью телефоном по руке, думая, что, может быть, он сломан. Она забыла свой телефон? Не слышал, как он звонил. Я не могу позвонить ее семье, потому что, черт возьми, я и есть ее семья. Мать Люси скончалась прямо перед тем, как мы встретились, и она не разговаривает со своим отцом, потому что, очевидно, он был мудаком, который обращался с ее мамой как с куском дерьма. Она ни за что не пошла бы к нему, даже за стаканом воды, если бы только что вернулась из пустыни.
Звоню в «Дейли Дрип».
— Эй, Люси не у вас?
— Эм... — Наступает долгая пауза. — Нет. Ее нет.
Я юрист с большим опытом судебных разбирательств и знаю, когда мне врут.
— Кажется, ты врешь мне.
— Можешь прийти и убедится в этом сам.
Она с легкостью меня приглашает, а это значит, что Люси смылась оттуда.
— По крайней мере, я могу вызвать полицию, так как знаю, что она только что уехала от тебя.
— Ты вызвал полицию? — Иден пронзительно восклицает.
— Я лишь забочусь о своей невесте. — Выделяю последнее слово, прежде чем повесить трубку и снова написать Люси.
Где ты, я заберу тебя.
Ничего. Обуваю кроссовки, стоявшие у задней двери, и направляюсь по улице к «Дейли Дрип». Она где-то здесь. Мне нужно найти ее.