— Не думаю, что мы должны встречаться с другими людьми.
— Никаких свиданий не будет. — Он делает шаг ближе ко мне.
— Верно, но что, если ты кого-нибудь встретишь? Кого-то, кто по твоему мнению, мог бы быть твоей единственной. Или…
— Люси. — Он прерывает меня, преодолевая расстояние между нами. — Заткнись, — говорит он, прежде чем его рот завладевает моим, и я действительно затыкаюсь.
Глава 13
Уайет
Единственный раз, когда Люси не думала о браке, это когда мои пальцы были внутри нее, но я совсем не против. Мои пальцы могут оставаться внутри нее день и ночь.
Однако это не ее студия, и спальня находится не в пяти шагах отсюда, а вверх по лестнице. Ближайшая горизонтальная поверхность — диван с пушистым розовым одеялом, поэтому мой натиск прекращается. Хотя я планировал это событие — нашу свадьбу, наш союз с тех пор, как мы впервые встретились — для Люси все это в новинку и ей трудно привыкнуть.
Я отрываюсь от ее губ.
— Знаю, я тороплю тебя. Скажи, что ты хочешь, чтобы чувствовать себя комфортно здесь со мной.
Она несколько раз моргает, словно находится в замешательстве. Я беру ее за руку и веду вверх по лестнице.
— Составь список. Я проверю его дважды. — Я криво улыбаюсь ей, желая, чтобы она улыбнулась в ответ. Она уже не так часто улыбается, и это меня беспокоит.
— Тебе не понравился мой последний список.
— В нем не хватало тебя. Надеюсь, этот список будет полностью посвящен тебе. Какие изменения в дизайне ты хочешь? Какие комнаты хочешь взять? Черт, мы даже можем переехать, если хочешь.
— Ты любишь это место, — возражает она.
Я останавливаюсь на лестничной площадке, ведущей в мою спальню.
— Все меняется. Я не могу быть счастлив здесь, если не счастлива ты. Эта комната слишком темная для тебя? — Я пытаюсь взглянуть на свою спальню ее глазами. Здесь нет розового, а я знаю, что она фанатка этого цвета. И она предпочитает более светлые оттенки. Может быть, именно поэтому я не вижу в этой комнате ни подушки, ни покрывала, как в гостиной.
— Нет. Все в порядке.
— «Все в порядке» не звучит многообещающе. — Я приподнимаю ее подбородок. — Я хочу услышать «здорово», «чудесно» или «это моя любимая комната в доме».
Ее губы слегка изгибаются в улыбке.
— Моя любимая комната в доме — кухня.
— Кухня? — Я удивлен. Мы почти никогда туда не спускаемся. Большую часть времени, пока она здесь, мы заказываем еду.
— Да. Она большая, с множеством столешниц, двумя раковинами и выходит во двор.
В ее голосе звучит энтузиазм.
— Сад на самом деле моя любимая часть этого дома, потому что он кажется настоящим оазисом в городе. Я представила... — Она обрывает себя.
— Не останавливайся. Что ты представила? — Подсказываю я.
Она наклоняет голову и закрывает глаза.
— Я представляла, как сижу там с чашкой кофе, который приготовила из кофеварки. Не из «Дейли», а дома.
Мне нравится эта картина.
— Ты должна была это сделать.
Ее веки поднимаются.
— Я не была здесь утром.
— Отсюда и необходимость переезда ко мне. — Я провожу тыльной стороной ладони по ее щеке. — Все, что ты хочешь — здесь. — Я наклоняюсь и снова целую ее. Она без колебаний приоткрывает губы и впускает меня. Все будет хорошо. Я воплощу ее мечты в реальность и буду поощрять ее мечтать о большем. Ее двор будет больше, и там будут дети, бегающие за за собаками и кошками. Кофе будет в большом кофейнике — таком, который никогда не кончается. Я полон решимости дать ей все это.
Я подхватываю ее на руки, переношу на свою кровать и осторожно снимаю с нее одежду, останавливаясь, чтобы поцеловать ее грудь, живот, верхнюю часть бедер. С невероятной скоростью я сбрасываю с себя одежду.
На мне только расстегнутая рубашка и брюки. Ее сливочное лоно становится влажным и сочным, когда я просовываю внутрь два пальца. Она начинает ерзать от моих прикосновений. Я глажу свой член ее смазкой.
— Готова? — спрашиваю, касаясь ее щелку широкой головкой своего члена.
— Да, Уайет, готова.
Я чувствую, что она соглашается не только на лишение девственности, но и на брак, на переезд, на новое начало между нами. Делаю это медленно, потому что она узкая и маленькая. Она резко и со свистом вздыхает, когда я забираю ее девственность.
— Все будет хорошо, — хрипло обещаю я.
Я толкаюсь внутрь, ощущая каждый сантиметр ее мягкого, сочного отверстия, пока не вхожу полностью. Пот стекает по моей щеке от усилий целиком. Я хочу войти в нее так сильно, что она почувствует мой член у себя в горле. Прикусываю язык, пока не чувствую вкус крови, и жду, когда она откроется и примет меня.
— Почему ты такой большой? — Задыхается она.
Я чуть не давлюсь от смеха.
— Чтобы лучше трахнуть тебя, — хриплю я.
Быть внутри нее, окутанным ею — потрясающее чувство, слитое в одном флаконе. Это бутылка скотча двадцатилетней выдержки, мои «Джайентс», выигравшие Суперкубок, мой заключительный аргумент, который привел к восьмизначному вердикту. Это Люси, которая любит меня в ответ, рожает мне детей, держит за руку в нашем саду, пока деревья не вырастут и у наших детей не появятся дети.
Когда я начинаю гладить ее, шепчу, как я люблю ее и обещаю вечно лелеять. Она вскрикивает от моего рывка и обвивает руками мою шею. Прямо сейчас мы находимся в совершенной гармонии. Она приподнимает бедра навстречу моим толчкам. Ее короткие вдохи совпадают с моими. Ее веки закрыты, голова запрокинута, и точно так же, как в моей фантазии, она обнажена на моей кровати; золотистые волосы веером разметались, словно шелк, по моим темным простыням.