построил специально для нее после переезда, я скользнул руками вдоль ее бедер.
— Тебе стоит быть более осведомленной, — я убрал ее длинные каштановые волосы на
одну сторону, осыпая поцелуями шею. Ее тело резко дернулось, когда я повторил тот же
путь, только своим языком. — Кто угодно может здесь прогуливаться ...
Сэм повернула голову так, чтобы у меня был лучший доступ к ее шее, и обняла меня за
талию.
— Да, конечно, кто угодно, который гуляет здесь каждый день. Джоуи все еще спит? —
слова Сэм превратились в хриплый шепот, когда я начал целовать ее ниже вдоль шеи и
обхватил грудь. Ее соски затвердели и проступали через тонкий материал блузки. Я
пропустил пряди ее шелковистых волос сквозь пальцы и притянул ближе к себе. Даже после
стольких лет, проведенных вместе, несколько минут наедине с Сэм — и я уже чертовски
тверд.
— Да, — я обрушил свои губы на ее.
Руки Сэм с моей талии опустились вниз и обхватили мою задницу.
— Я еще не закончила готовить обед... — она захныкала, когда я схватил ее за бедра и
потерся своей эрекцией напротив ее центра. — Ты сегодня не голоден?
Я приподнял брови и кивнул.
— Очень голоден, — я задрал ее юбку и пробрался рукой в мокрые трусики. — Моя
жена — вот моя любимая еда... И я чертовски умираю с голоду.
Я набросился на ее губы, а она стонала и извивалась напротив меня. Изнемогая от
желания проникнуть в нее, я не мог оторваться от поцелуя. Мой язык погружался в ее рот
медленными уверенными движениями, так же, как когда хороню свое лицо в ее киске.
Хитрая улыбка появилась на лице Сэм, когда я отстранился. Я воспринял это как знак
двигаться дальше и опустился на колени, чтобы поднять юбку.
— Мамочка! — крик Джоуи пронесся через коридор. Я прислонился лбом к ногам Сэм
и застонал. Мой сын становился сверхзвуковым радаром каждый раз, когда я решался
прикоснуться к его матери. Я жил с прекрасным тринадцатикилограммовым
кайфоломщиком. В последнее время из-за отсутствия секса мои яйца постоянно в
напряжении, и нет другого выхода, кроме как научиться коротать свое время, занимаясь
восстановлением организма.
Сэм быстро поцеловала меня в губы и опустила юбку.
— Иду, малыш! — и пронеслась мимо меня в гостиную, чтобы взять его на руки. Когда
они вернулись обратно на кухню, Джоуи обнимал ее за шею и прижимался к плечу. Без
сомнения, он был маменькиным сынком. Но я тоже был таким даже в сорок с лишним лет.
Сэм была удивительной матерью, я любил наблюдать за той близостью, которую они
разделяли, даже если порой я чувствовал себя ненужным.
— Наггетсы, мама. Пожалуйста.
Сэм поцеловала Джоуи в лоб и передала его мне.
— Я сейчас их приготовлю, мой маленький мальчик. А пока они готовятся, иди и
посмотри телевизор с папой. Ладно? — Джоуи заскулил и потянулся к Сэм, но я оттащил его
прочь и пощекотал.
— Эй, приятель, как насчет того, чтобы и к папе проявить немного любви? — я подул в
его шею, выдавая при этом фыркающий звук, в то время как он смеялся и пытался вырваться
прочь. — Я знаю, что мамочка очень хорошая, но ты должен перестать быть жадиной.
Я понес Джоуи в гостиную и посадил на пол рядом с его игрушками. Снял свой пиджак
и включил огни на елке. Я хотел купить настоящую, но Сэм очень волновалась, что Джоуи
станет подбирать иголки. Хотя я уже привык к этому, выбирая дерьмовые деревья последние
пару лет. На этот раз выбирала Сэм, и мы поставили ее в ночь перед Днем Благодарения,
примерно пятнадцатого декабря. Она не слишком мне нравилась. Но дети любили ее. Даже
Белла, моя слишком прохладная в своем отношении дочь, которая недавно превратилась из
ребенка в подростка, любила делать украшения со своим братом и помогала ему повесить их
на нижние ветки.
— Привет, папа, — Белла ворвалась в дверь и бросила свою школьную сумку рядом с
вешалкой.
— Привет, Бабочка. Как твои занятия? — она повесила свое пальто и обняла меня.
Стоит отметить, что, при моем росте почти метр девяносто, Белла почти доставала до моей
груди. В прошлом году она стала больше похожа на молодую женщину, чем на маленькую
девочку. Когда я смотрел, как она выросла, это наполняло меня гордостью и одновременно
разбивало сердце.
— Хорошо, я думаю.
Джоуи обхватил ноги своей сестры. Белла рассмеялась и взяла его на руки.
— Ты думаешь? — я нахмурил брови и посмотрел на свою дочь. — Что-то случилось?