— Чем мне вам помочь? — спрашивает подруга, и Сьюзен отмахивается.
— Вы, девочки, такие вежливые и воспитанные. Садись. Хочешь чего-нибудь выпить?
— Позвольте мне хотя бы бокалы достать, — говорит Анна и начинает их искать.
— В верхнем шкафчике над посудомойкой, — подсказывает Сьюзен, не отвлекаясь от готовки.
Анна достает три бокала и наливает в них вино.
Только минут через пять мы начинаем общаться свободно и в похожей на себя манере. Я думаю о том, как это странно — я пробыла вдали от Анны всего несколько недель, а уже чувствую какое-то отчуждение. А потом понимаю, что мы пробыли вдали друг от друга не эти несколько недель. Что я отдалилась от нее сразу после смерти Бена. Я умерла вместе с ним. Или мы отдалились друг от друга еще раньше? Может быть, после встречи с Беном я уже в каком-то смысле потеряла Анну. Если это так, то я хочу ее вернуть. Я хочу вернуть то, что у нас было.
МАЙ
Со спиной Бена всё было так плохо, что он даже двигаться не мог. Он позвонил на работу и отпросился на три дня по болезни. Сама я пошла в понедельник на работу, но весь день мыслями была дома, переживая за Бена, так как знала, что он без посторонней помощи с постели встать не сможет. В среду я забила на работу и осталась с ним.
Бен в болезни оказался трогательным и беспомощным и вел себя как большой ребенок. Стоило только спросить его, как он чувствует себя, и он тут же разражался такими мучительными охами и стонами, будто его заживо пожирала какая-то бактерия-мясоед. Но как по мне, он был очарователен. Мне нравилось чувствовать себя нужной ему. Нравилось кашеварить ему, готовить для него ванны и делать массажи. Нравилось заботиться о нем и ухаживать за ним. Мне было ради чего жить. И мне было невероятно приятно доставлять ему радость и хоть чуточку облегчать страдания.
Прошло несколько дней с тех пор, как он попросил меня выйти за него замуж, но я никак не могла выкинуть его предложение из головы. Бен сделал его под действием таблеток, но что если он говорил от души? Почему меня так растревожили его слова? Бен просто сболтнул их под викодином. Однако как сильно эти таблетки влияют на сознание? Не могут же они заставлять говорить вещи, о которых ты даже не думаешь?
Наверное, предложение Бена настолько взбудоражило меня, потому что я любила его так, как не представляла себе, что вообще возможно любить. Я понимала, что если потеряю его, если мне придется жить без него, то меня это раздавит. Бен нужен был мне, и не только сейчас, в этот момент моей жизни, но и в будущем. Он нужен был мне навсегда. Я хотела прожить с ним всю свою жизнь. Хотела, чтоб он стал отцом моих детей. Это затертая фраза, которой женщины часто бросаются, и она кажется глупой и пустой. Некоторые и относится к ней, как к пустому звуку, но для меня она не была такой. Я хотела от него детей. В будущем. Хотела нянчить детей вместе с ним. Хотела ребенка, который был бы частью его и частью меня. Хотела посвятить себя Бену и жертвовать собой ради него. Хотела потерять часть себя, чтобы обрести часть его. Я хотела выйти за него замуж. Поэтому хотела, чтобы его слова шли от души.
Бену становилось всё лучше и лучше, и он попросил меня взять еще один отгул, чтобы провести с ним еще один день. Он сказал, что я так здорово заботилась о нем, что он хотел в благодарность посвятить этот день целиком мне. Конечно же, меня не пришлось уговаривать.
Продрав утром глаза, я увидела его стоящим у постели с завтраком.
— А вот и я! — воскликнул он, улыбаясь во весь рот.
Я села в постели, и Бен поставил поднос передо мной. Тот был полон еды, которую я обычно нахожу несовместимой: бублик и круассан, гренки и вафли, масло и сливочный сыр. Бен даже подогрел поп-тарт27.
— Кажись, я перестарался, — признался Бен. — Но оказалось, что приготовить такой завтрак проще простого. Всё это можно достать в морозилке ближайшего же магазина.
— Спасибо, — поблагодарила я, улыбнулась и поцеловала его в губы, когда он наклонился ко мне. Он не застонал и не заохал от боли. — Ты наконец стал принимать лекарство?
— Нет! — гордо признался он. — Мне просто полегчало.
— Просто полегчало?
— Да! Просто взяло и полегчало. Ох уж вы с вашей западной медициной, — ухмыльнулся он. — Я и правда чувствую себя хорошо. Клянусь.
Он обошел кровать и сел рядом со мной, а я налетела на еду.
— Хочешь? — предложила я, видя, что он наблюдает за мной.
— Боже, долго же тебя пришлось ждать, — схватил Бен поп-тарт. — Ты что, сама всё это собиралась слопать?
Я чмокнула его в щечку, чуть ли не изо рта вытащила поп-тарт и сунула в руку вафлю.
— Это не отдам! Больше всего обожаю печенье с коричневым сахаром и корицей.
И прежде чем он успел отобрать у меня поп-тарт, откусила от него порядочный кусок. Пришлось Бену довольствоваться вафлей.
— Думаю, нам нужно пожениться, — сказал он. — Как считаешь?
Я засмеялась, не зная, насколько он сейчас серьезен.
— Ты всё продолжаешь шутить? — спросила я. Но вышло у меня это как-то раздраженно.
— Я не шучу, — ответил он.
— Шутишь. — Я доела поп-тарт и вытерла руки. — Прекрати шутить на этот счет или закончишь женитьбой.
— Правда?
— Правда.
— Значит, если я скажу: «Давай поженимся сегодня», то ты сегодня же выйдешь за меня замуж?
— Ты чего это? Берешь меня на слабо?
— Я просто спрашиваю, вот и всё, — сказал он, но таким тоном, будто вопрос не был чисто гипотетическим.
Я вдруг засмущалась и занервничала.
— Ну… — начала я. — Ты этого не сделаешь.
— Вопрос был в том, сделаешь ли это ты.
— Ты невозможен! Нельзя спрашивать меня, сделаю ли это я, если ты сам этого не сделаешь!
Он схватил меня за руку.
— Это ты сказала, что я этого не сделаю. Я такого не говорил.
— Ты что, правда, делаешь мне предложение? — уточнила я, уже не понимая, как другим способом выяснить, серьезно Бен настроен или нет.
— Я хочу быть с тобой до конца своих дней, и я знаю, что, наверное, спешу с этим, но очень хочу жениться на тебе. Но я не хочу просить тебя выходить за меня замуж, если тебя это пугает или если тебе это кажется безумием.
— Ты это серьезно? — Я была так взволнована, что боялась поверить своим собственным ушам.
— Господи, Элси, да!
— Я не считаю это безумием! — в порыве чувств обняла я его. Глаза застилали слезы.
— Правда?
На глазах Бена тоже выступили слезы. Его лицо больше не было спокойным и сдержанным. Он расчувствовался так же, как я.
— Правда. — Мой голос надломился. Я уже не владела им. Не владела самой собой.
— Ты выйдешь за меня замуж?
Бен сжал мое лицо ладонями, заставляя смотреть прямо на него. Мы, наверное, глупо выглядели со стороны — стоящие на коленях в центре смятой постели, — но мне было не до этого. Мое внимание всецело поглотил Бен.
— Да, — тихо и потрясенно ответила я, а потом всё громче и громче повторяла, целуя его: — Да! Да! Да!
Уверена, наши соседи решили, что слышат что-то, чего им слышать не полагалось. И мы с Беном упали на постель и доказали им, что они правы.
— Я люблю тебя, — вновь и вновь повторял Бен.
Он шептал эти слова и стонал их. Произносил и пропевал их. Он любил меня. Любил меня. Любил.
И вот так, благодаря ему, я вскоре снова обрела семью.
НОЯБРЬ
К тому времени как воскресенье переваливает за полдень, Анна уже вовсю наслаждается новой роскошной жизнью.
Мы вместе со Сьюзен лежим у бассейна. Несмотря на довольно холодные ночи, днем еще достаточно жарко, чтобы можно было загорать. И это учитывая то, что сейчас ноябрь. Прикольно жить в Южной Калифорнии. Зима не за горами, а я ощущаю лишь легкую прохладу.
Анна все выходные читает книгу. Сьюзен занимается готовкой. Причем каждое блюдо готовит так, будто она шеф-повар в ресторане. Я же по-прежнему бездельничаю, и кажется скоро начну скучать хоть по какому-нибудь проблеску жизни. Вчера пару раз я даже задумывалась о том, не найти ли мне хобби. Однако так ничего и не придумала.