Что я и попыталась сделать.
Я находилась на уровне второго этажа моего дуплекса, откуда могла попасть на свою веранду с главной лестницы, поэтому я поднялась по ступенькам, забралась на ограду и попыталась ухватиться за перила своей веранды. Я была уверена, что если у меня получится уцепиться за перила рукой и перекинуть через них ногу, то задуманное не закончится тем, что я грохнусь и сверну себе шею. Оттуда мне нужно будет всего лишь пролезть через маленькое отверстие для собаки, вырезанное в сетчатой двери прежними жильцами. Я ненавидела это отверстие до этого самого момента, когда оно вдруг стало видеться моим единственным спасением.
Не прекращая попыток ухватиться за перила веранды, я пришла к осознанию, что план-то у меня, видать, идиотский, и не сулит мне ничего хорошего. Если я так долго не могу дотянуться до перил, то какого лешего решила, что с легкостью перекину через них ногу?
Я мужественно сделала еще одну, последнюю попытку, после чего меня посетила очередная нелепая идея — попробовать сначала закинуть на перила ногу. Что я и делала, раскорячившись, когда появился Бен.
— Элси?
— А? — чуть не сверзилась я с ограды. Спрыгнула вниз, покачнулась, но равновесие удержала. — Привет, Бен! — Я сбежала по ступеням и обняла его.
— Что ты там вытворяла? – засмеялся он.
Я смутилась, но мое смущение не было неприятным.
— Пыталась вломиться к себе в дом. Я захлопнула дверь, забыв внутри и телефон, и деньги, и ключ.
— У тебя нет запасного ключа?
— Нет, — покачала я головой. — Я с какого-то перепуга отдала его своей подруге Анне, чтобы в случае необходимости, он был у нее.
Бен снова расхохотался, но у меня не было ощущения, что он смеется надо мной. Хотя фактически он надо мной и смеялся.
— Ясно. И что будем делать? Если хочешь, можешь позвонить Анне с моего телефона. Или мы можем пообедать, а ей позвонить, когда вернемся.
Я открыла рот, чтобы ответить, но он меня опередил:
— Или я с превеликим удовольствием вломлюсь к тебе в дом за тебя. Если ты еще не передумала.
— А ты сможешь с ограды закинуть ногу на перила? — спросила я. Шутя.
Но он не шутил:
— Естественно, смогу.
— Не надо. Я пошутила. Поедем обедать.
— Нет уж. — Бен уже стаскивал пиджак. — Я настаиваю на том, чтобы ты позволила мне это сделать. Так я продемонстрирую свою храбрость и ты будешь считать меня героем.
Он подошел к ограде и оценил взглядом расстояние.
— Не близко. И ты пыталась это сделать сама?
Я кивнула:
— У меня слабый инстинкт самосохранения и отвратительный глазомер.
— Ладно, я сделаю это, — сказал Бен, — но ты должна мне кое-что пообещать.
— Что именно?
— Если я упаду и что-нибудь себе сломаю, то дай слово, что не позволишь врачам позвонить по номеру, забитому в моей мобиле для экстренных случаев.
— Почему? — улыбнулась я.
— Потому что это номер моей мамы, а я продинамил ее сегодня, чтобы встретиться с тобой.
— Ты продинамил свою маму ради меня?
— Видишь? В этом свете ты тоже будешь выглядеть перед ней не очень. Так что? Договорились?
— Договорились, — уверенно кивнула я и протянула ему руку для рукопожатия.
Бен торжественно пожал ее, глядя мне в глаза, а потом на его лицо снова вернулась улыбка.
— Ну что, поехали?! — воскликнул он, с легкостью забрался на ограду, ухватился за перила веранды и перекинул через них ногу. — Готово! Теперь что?
Мне не по себе было озвучивать следующую часть своего плана. Ведь я совсем не подумала о том, как он будет пролезать через отверстие для собаки.
— О… ну… эм… я собиралась… я собиралась влезть в дом через отверстие в двери, — наконец сказала я.
Бен бросил взгляд в сторону и вниз. Наблюдая за выражением его лица, я поняла, что отверстие меньше, чем мне казалось.
— Через отверстие для собаки?
— Да. Прости! Наверное, стоило тебе сказать об этом сразу.
— Я не протиснусь, не.
— Ну… Ты можешь помочь мне забраться туда, — предложила я.
— Угу. Или я могу спрыгнуть, после чего мы позвоним твоей подруге Анне.
— О! Точно. — А я и забыла об этом варианте.
— Ладно. Раз уж я тут, то можно хотя бы попробовать. Подожди.
Бен перелез через перила и нагнулся у двери. Голова его прошла отлично, и он полез весь. Его рубашка сбилась и задралась, обнажив живот и пояс трусов. Любуясь открывшимся видом, я осознала, насколько сильно меня влечет к Бену физически, насколько красиво он сложен: плоский живот, рельефный пресс, крепкая спина. Согнутые руки, на которых играли мускулы, казались сильными и… умелыми. Меня никогда до этого не привлекала мысль о том, чтобы находиться под чьей-либо защитой, но тело Бена выглядело так, будто могло меня защитить, и я была поражена реакцией, которую оно вызывало во мне. Как я докатилась до такого? Я едва знала мужчину, влезающего сейчас в мой дом, но уже видела в нем объект своих желаний. Бен умудрился протиснуть оба плеча внутрь, и я услышала сначала его приглушенное бормотание: «Кажется, у меня получилось», а потом громкое «Ой!», и его зад и ноги исчезли в доме. Я подбежала к своей входной двери как раз, когда он распахнул ее, сверкая улыбкой и приветственно разведя руки. Я словно в сказку попала. Из тех, где сильные рыцари спасают слабых принцесс. Всегда считала глупыми дурочками женщин, которых привлекает в мужчине сила, но Бен на мгновение стал моим героем.
— Добро пожаловать! — провозгласил Бен.
Это была настолько сюрреалистическая версия начала нашего свидания — полная противоположность того, каким я его себе представляла, — что я развеселилась. Совершенно невозможно было предугадать, что же случится дальше.
Я вошла в дом.
— Недурственная квартирка, — оглядевшись, заметил Бен. — Чем ты занимаешься?
— Эти два предложения вместе означают: «Сколько ты зарабатываешь»? — спросила я. Без стервозинки. Во всяком случае, мне так думалось. Я поддразнивала его, и он ответил мне тем же:
— Мне просто не очень верится в то, что одинокая женщина способна позволить себе такие хоромы.
Я бросила на него деланно возмущенный взгляд, и он ответил мне таким же.
— Я библиотекарь.
— Понял. Значит, дела у тебя идут отлично. Это здорово. Я как раз искал мамочку.
— Мамочку?
— Ой, нет. Не просто мамочку. Как там называют женщину, которая платит за мужчину?
— Богатой «мамочкой»?
Бен очаровательно смутился. До этого момента он казался таким сдержанным и волевым, что его легкое и нескрываемое замешательство подействовало на меня… дурманяще.
— Да, я ее имел в виду. А не ту, у которой куча детей.
— Не думаю, что кто-то специально ищет таких.
— Верно. Просто иногда так получается. Но парни точно ищут богатых «мамочек», так что берегись.
— Я буду держать ухо востро.
— Ну что, идем? — спросил он.
— Конечно. Только дай мне захватить…
— Ключи.
— Я хотела сказать «кошелек»! Но да! И ключи тоже. Представляешь, если бы я опять их забыла?
Я подхватила ключи со стойки, но Бен мягко забрал их у меня из руки:
— Я сам буду заведовать ими.
— Если считаешь, что так будет лучше, — согласилась я.
ИЮНЬ
Вновь и вновь просыпаясь в этом жутком, отвратительном мире, я каждый раз крепко смыкаю веки, вспоминая, кто я и где я. К полудню я все-таки поднимаюсь с постели. Не потому что готова встретить день, а потому, что не в силах больше встречать ночь.