– Леон! Ради Бога стреляй в этого старого ублюдка!
Но прежде, чем Леон смог сделать движение, мальчик что-то громко сказал, напомнив им о своем существовании и о том, что в руках у него пика.
Оттого, что планы Айка сорвались, он был готов завыть. Была ничья. Если бы Леон выстрелил в мальчишку или старика, то и из них кто-нибудь сразу был бы сражен. Айку не хотелось думать, что пика воткнется в грудь Леона, но еще меньше ему хотелось, чтобы это случилось с ним. Он подумал, что хорошо бы ему дотянуться до своего оружия, но, увидев жесткий взгляд мальчика, отказался от этой мысли. Он осторожно отодвинул ногой свои бриджи и стал пятиться к лошади, старясь не прижимать руки к телу.
Леон с трудом верил своим глазам.
– Ты позволишь им вот так просто уйти, Айк?
– Ты – глупый болван! Заткни свой поганый рот и держи старика на прицеле! – Когда он сел в седло, то даже сморщился от раздавшегося неприятного шлепка голого тела по кожаному седлу. Он был счастлив, что ему не пришлось за все расплачиваться своей жизнью. Не говоря больше ни слова Леону, Айк пятками сильно пришпорил свою лошадь. Когда лошадь двинулась вперед, он наклонился, чтобы подхватить одежду с портупеей. Через некоторое время Айк услышал сзади топот копыт.
Дэниель, сдвинув назад шляпу, наблюдал за ними. Это было преомерзительное зрелище, но, наверное, самое забавное, которое когда-либо ему довелось видеть. Он еще смеялся, когда снова тронулся в путь за бандитами. Спешить ему было незачем. Он уже все обдумал. Он нагрянет к ним тогда, когда они устроятся на ночлег. Если ему удастся, он обезоружит одного за другим, прежде чем они поймут, кто он такой.
Ханна старалась не смотреть на Джеба, когда он накладывал еду на тарелку, но это ей было трудно, так как ей хотелось все смотреть и смотреть на него. И вспоминать, как он обнимал ее.
Протянув ей через костер тарелку, Джеб присел на корточки на другой стороне.
– Ешь, – заставлял он ее грубым голосом. Он беспокоился, что Ханна не наедается, и у нее скоро не останется сил.
Джеб надеялся, что скоро узнает причину ее беспокойства. Он все яснее осознавал, как сильно напугал ее своим поцелуем. Но, проклятье, он не собирался пугать ее!
Ханна ковыряла вилкой кусок тушеного кролика. Джеб, бесспорно, был лучшим охотником, которого она когда-либо знала. Она покосилась на его широкие мозолистые пальцы, покраснела и отвела взгляд.
Джеб, отставив тарелку в сторону, на коленях подполз к ней.
– К черту все, Ханна. Я уже говорил, что не причиню тебе зла. Клянусь!
На мгновение Ханна представила себе, что с ней будет, если Джеб выдаст ее замуж за такого человека, каким был Кэйлеб, продав ее любовь и свободу ради безопасности. Можно было не сомневаться, что такой день настанет. Эта мысль привела Ханну в отчаяние. Может быть, она потом будет жалеть о том, что не стала одной из многочисленных женщин Джеба…
– А я этого и не боюсь, – выпалила она, прежде чем обдумала, что ему сказать.
Наступило молчание. Оно длилось долго, и это тревожило Джеба. Ясно, что он не нужен Ханне ни на йоту. Она же раздумывала о том, как унизительно для нее произнести то, что она собиралась сказать ему. Но все же Ханна заставила себя заговорить.
– Больше всего я боюсь, что ты так и не сделаешь того, чего бы мне очень хотелось.
Джеб застыл на месте.
– Скажи, чего бы ты хотела, Ханна, – сказал он тихо.
– Если я должна провести остаток своей жизни с человеком вроде Кэйлеба – ведь именно к такому ты хочешь меня пристроить – то я хотела бы, по крайней мере, узнать, что я потеряла.
Ханна не могла смотреть па него. Она совершенно потеряла голову.
От этих слов у Джеба замерло сердце.
– Ханна, я не собираюсь тебя к кому-нибудь пристраивать. – Джебу хотелось плакать оттого, что он собственными руками чуть было не оттолкнул от себя Ханну. – Ты вольна сама выбирать себе мужчину, когда захочешь.
– А что, если я выберу такого, которого ты не одобришь? – тихо спросила Ханна.
Джеб был потрясен. Подумав, он спросил:
– Какого же?
Джеб как-то не задумывался о том, что следовало бы спросить Ханну, какого мужчину она хочет. Он боялся услышать ее ответ, боялся, что кто-то другой может отнять у него Ханну. От этой мысли он сходил с ума.
Ханна посмотрела ему прямо в глаза.
– Я хотела бы того, кто умеет смеяться и ругаться, который не боится прощать, того, кто злится без причины.
Она торопилась, у нее перехватывало горло. Если сейчас она не скажет ему все, то не скажет никогда. Сейчас она была как игрок, который все поставил на карту.