Однажды произошел эпизод, который неожиданно задел Федора: он оказался свидетелем разговора Шуры по телефону с приятельницей. Это был разговор женщины с улицы и весь пестрел словами, значение которых Федор иногда не понимал. Шура не знала, что Федор слышит ее разговор, и дала волю своему языку. Она так смачно обсуждала ситуацию подруги, называя вещи своими именами, и это была не его Шура, а та, о которой они оба, казалось бы, забыли. Когда Шура перешла на мат, Федор не выдержал и ушел в другую комнату, где ничего не было слышно. Ему вдруг стало стыдно, что Шура привычно употребляет такие слова, и когда она их произносила, то у Федора было чувство, что его бьют по голове чем-то твердым. “Ведь это все в ней осталось”, – с ужасом подумал Федор.
Когда Шура вошла в комнату и увидела Федора, она остановилась на пороге и как-то неестественно произнесла:
– А я не знала, что ты пришел. Я не слышала, как ты дверь открыл.
– Ты с кем-то разговаривала по телефону, – как ни в чем не бывало ответил Федор, смотря в книгу и не видя ничего перед собой. От Шуры не ускользнуло, что он озабочен.
– Неприятности на работе? – неуверенно переспросила она.
– Да нет. Немного устал, – Федор врал, не желая выдать себя.
Сейчас он оказался свидетелем того, какой была Шура когда-то. И это в ней осталось навсегда. Жизнь не исправляет людей, она просто ставит их в другие ситуации, и нельзя измениться внутри только от перемены внешних обстоятельств. Так получилось и с Шурой.
Как-то, когда Федор вышел на улицу, вдруг зазвонила трубка. Слышно было плохо, но Викторию он узнал. Ему удалось услышать, что она его приглашает к себе завтра к девятнадцати.
– Хорошо, – взволнованно ответил Федор.
На следующий день он заехал за ней на работу – с этого вечера жизнь Федора изменилась. С Викторией они стали встречаться два раза в неделю у нее на даче.
Шура сердцем чувствовала, что в ее жизни с Федором что-то происходит – как будто червь точил изнутри их такую на первый взгляд счастливую жизнь. Но она не имела привычки что-то выяснять – она тихо переживала, когда Федор возвращался поздно, казался каким-то слишком оживленным и уходил к себе. В такие дни он был неразговорчив.
Однажды они шли с Шурой по супермаркету, и вдруг какой-то мужчина обратился к Шуре как к старой знакомой: “Привет, Шурка! Не пригласишь на чай?” Он был явно пьян, и Шура, вспыхнув, отошла с Федором в сторону. Этот эпизод они не обсуждали, но Федора оскорбил тон и напоминание о прошлом Шуры. Через день он вроде бы все забыл, но кошка пробежала между ними. Шура все последние дни была грустной. Федор не знал, чем ей угодить, и вспомнил про свой свадебный подарок. Он открыл шкаф, нашел сверток и положил его на стол перед Шурой.
– Это тебе, как ты просила, – ласково сказал он.
Шура сама развязала ленточку и увидела экзотические трусики. Федор внимательно на нее смотрел. Он ждал. Шурка изменилась в лице, и вместо радости на нем появилось страдание. Она разрыдалась, выбежала из комнаты и заперлась в ванной. Федор кинулся за ней и стал стучать в дверь, как бешеный. Она не откликалась. Тогда он попытался силой открыть дверь. Она не поддавалась. Он побежал за инструментом, и в этот момент в ванной что-то упало с грохотом. Он обомлел. Он кинулся к двери и с силой ногой со всего маху толкнул дверь. Она не открывалась.
Федор выбежал на лестницу и стал звать на помощь. Из соседней квартиры выскочил сосед Сергей, и они вместе взломали дверь ванной. Прошло каких-нибудь семь минут. На полу ванной лежала Шура, в руках у нее была зажата коробка. Федор бросился к телефону. “Скорая” приехала быстро. Шура была еще жива, ее положили на носилки. Федор поехал вместе с ней. Он всю ночь промучился в приемной, когда наутро медсестра сообщила, что ничего не смогли сделать, слишком сильная доза. Федор, не помня себя, бросился в палату. Врачи преградили ему путь и попросили взять себя в руки.
Когда он вошел в палату и подошел к кровати, где она лежала, врачи открыли ее лицо. Оно было как живое. Федор упал на колени и разрыдался. Ему дали успокоиться и проводили до двери. Он посидел в приемном покое и перед уходом спросил, когда можно забрать тело. “Позвоните по этому телефону”, – сказала дежурная и протянула Федору бумажку.
Жизнь Федора закончилась, он шел, не помня себя, и ноги привели его в тот самый двор, где они с Шурой познакомились. Он вспомнил, что тут живут его родители. Он прямо пошел к ним, и, когда мать ему открыла дверь, увидев его, она вскрикнула:
– Что случилось?
Он, ничего не говоря, пошел к себе комнату и, плюхнувшись на диван, зарыдал. Мать подошла к Федору и, погладив по голове, сказала: “Все успокоится”.