Девушки за это сплели ему венок, подхватив под руки, усадили на пень и объявили «королем». Все встали в кружок и запели шуточную величальную. Степан приосанился, по-царски надменно прищурил один глаз. Тогда девушки закричали, что он зазнался, свергли его с пня, повалили на землю и принялись стегать длинными стеблями аира, а Степан катался по земле и, удачно подражая неистовому отчаянию Петрушки при появлении черта, пискливо рыдал: «Ой, пропала моя головушка с колпачком и с кисточкой!»
И все хохотали до упаду.
А после этого, в самом разгаре веселья, когда стали прыгать через догорающий костер парами, Аляна вдруг заметила, что очутилась одна. Степан, тяжело дыша от беготни и кашляя от смеха, тащил за руку Магдяле, заставляя прыгать еще и еще, а Аляна стояла, прислонившись к кривой сосне над берегом озера, глядела на красные отсветы костра в черной, как смола, воде и думала: «Как могло мне что-то показаться? Ведь ничего же нет. Ничего и не было». И ощущала пустоту и одинокую горечь потери…
После этого вечера они почти совсем перестали разговаривать. Степан чувствовал себя таким же несчастным и обиженным, как и Аляна.
«Что у нас произошло? — спрашивал он себя. — Да ничего не произошло!»
И все-таки он, как и она, знал, что у них началась и идет какая-то общая жизнь, бывают радостные дни близости и дни холодной отчужденности даже тогда, когда внешне почти ничего и не происходит. Ну ладно, ему было приятно подурачиться с Магдяле. Пожалуй, она немного нравилась ему. Может быть, на несколько минут он и позабыл про Аляну, а потом, когда вспомнил, нашел ее уже недоступно чужой, оскорбленной. Но ведь все это мелочи, такие мелочи, которым он никак не мог придавать того значения, какое они имели, по-видимому, для Аляны. Странная она, честное слово. Не то чтобы она выдумывала то, чего нет, но так принимать пустяки к сердцу…
Разлад в отношениях с Аляной почему-то вызывал у Степана особенный прилив симпатии к ее отцу, и он стал частенько заходить после работы в мастерскую… Старый мастер сидел, как обычно, сгорбившись в своей будке, где отсидел почти четырнадцать лет.
Сегодня он с утра починил зажигалку и велосипедный насос, запаял две кастрюли. Теперь приходилось дожидаться, кого бог пошлет.
Его умелые и привычные к работе руки, покрытые сеткой черных морщин, лежали на коленях ладонями вверх и отдыхали, как два грязных, заскорузлых бездельника. Бездельничали, проклятые, когда им нужно было непрерывно работать!
Колокольчик над дверью звякнул, и вошел Степан. Старый мастер с облегчением вздохнул.
— Как идут дела? — дружелюбно спросил Степан. Он взял с прилавка замок с секретом и начал с интересом разглядывать, осторожно поворачивая ключ.
— На мировом рынке застой, — сказал Жукаускас. — Акции предприятия падают.
— Классная работа, — с уважением сказал Степан, щелкая ключом в замке. — Бросили бы вы это свое предприятие к чертовой матери, папаша.
— Ну-ну, — усмехнулся мастер. — Если завтра две-три старухи поломают керосинки или какой-нибудь болван въедет на своем мотоцикле в телеграфный столб, акции моего предприятия на мировой бирже взлетят сразу на десять пунктов.
— Я с Дорогиным говорил о вас. Мы на днях первый экскаватор получаем. Ремонтные мастерские надо организовать. Люди позарез будут нужны, а вы тут в будке, как какой-то, извините, барбос, отсиживаетесь.
Разговор на эту тему начинался не в первый раз и все больше волновал старого мастера.
— Так легко только на словах получается… Ну, брошу я свою будку, а потом захочу вернуться назад. А в ней уже сидит другой мастер. С чем я тогда останусь?
— Это вы все по-старому, как при капиталистах, думаете, папаша, — укоризненно покачал головой Степан. — Выкиньте вы из головы свои опасения. Чтоб мастер без работы остался? Не может у нас быть такого дурацкого положения. Я вам золотых гор не сулю. Но все-таки настоящее дело! На мой бы характер, я в этой будке обязательно бы повесился, чем в одиночку сидеть.
— Спасибо за совет, большое спасибо, — потирая руки, нервно посмеиваясь, сказал Жукаускас.
— Ну зайдите поговорить. Сейчас Дорогин как раз еще в конторе. Увидите, как он обрадуется такому человеку!
— Да откуда же он может знать, что я за человек?
— Откуда?.. Ну зайдите, испытайте, а вдруг да знает!.. — загадочно ухмыляясь, подзадорил Степан.
Возвращаясь с фабрики после работы, Аляна почти у самого дома вдруг заметила, что идет торопливым шагом, чуть не бегом.