С хутора Кумписа теперь аккуратно приезжает телега с полными бидонами молока, и детские миски каждый день полны…
А на самом хуторе никто не спит по ночам.
В первое же утро после той тревожной ночи Аляна вместе с подводой, отвозившей в город бидоны, послала записку Матасу. Ответа не было до самого вечера.
Йонас, сам не свой от тревоги, только вздыхал и крякал, поглядывая на солнце, быстро уходившее за дальний лес, на вечерние тени, потянувшиеся по земле.
Вместе с дневным светом убывала и бодрая уверенность Аляны. Она долго стояла, прислонившись к дереву на выезде из хутора, и смотрела на темнеющую, пустынную дорогу, уходившую в безлюдные поля, где вечерний туман уже начинал сливаться с темнотой.
Раза два ей показалось, что на дальнем пригорке мелькнула темная фигура. Прижавшись к стволу, она ждала. Звать Йонаса не хотелось.
Наконец Аляна разглядела, что по дороге торопливыми шагами приближается женщина, и пошла к ней навстречу. Через минуту она узнала старую Юлию.
— Ну, здравствуй, что у вас тут делается? Сосед Кумпис дойную корову зарезал? Взбесился он, что ли? — еще издали заговорила Юлия.
— Здравствуйте, — ответила Аляна. Среди безлюдья и сумеречной глухой тишины от сварливого голоса старухи сразу сделалось веселее у нее на душе. — Да вы-то откуда знаете? Я ведь только Матасу об этом написала.
Они медленно пошли к хутору.
— Матас мне и говорил, — сказала Юлия. — Я сама вызвалась сходить сюда, посмотреть, в чем дело. Ему некого послать, вот я и вызвалась. Мне этого Кумписа повидать охота. Поговорить с ним.
— Ничего не понимаю! — с досадой сказала Аляна. — Матас прислал вас сюда разговаривать с Кумписом?
— Да нет, Кумпис — это мое дело. А вот это он велел тебе передать. — Юлия полезла за пазуху и очень осторожно вынула плоский сверточек, завернутый в платок… — На!.. — проговорила она и брезгливо вытерла руки. — Довольна?.. Эхх!.. — осуждающе покачав головой, вздохнула Юлия, когда Аляна, развернув, достала из платка тяжелый, хорошо знакомый трофейный «вальтер» с коробочкой патронов.
— Довольна!.. Я ведь сама просила.
— Ужас и грех! — сурово провозгласила Юлия. — Ведь ты девчонка! Тебе бы в хороводе венки плести. Или малыша своего нянчить. А ты радуешься этой машине для убивания людей!
— А что же делать? Ждать, пока и нас зарежут, как корову?
— Верно, делать нечего… А то неужто я, старая дура, бегом бежала бы сюда из города, чтобы поскорее доставить тебе эту окаянную штуку…
За ужином все семейство Йонаса с почтительным восторгом разглядывало пистолет. У самого Йонаса настроение настолько поднялось, что, наперекор всем своим прежним мрачным предсказаниям, он даже высказал предположение, что, пожалуй, Кумпис больше не появится на хуторе. А один из мальчиков объявил, что даже очень хорошо, если Кумпис явится, его можно будет пристукнуть из этого пистолета, Йонас, правда, звонко шлепнул сына ладонью по затылку, но и ребята и взрослые разошлись по своим постелям оживленные и бодрые и долго шептались в темноте.
Луна, ныряя среди поспешно бегущих облаков, то освещала двор, то снова надолго пряталась. Не было слышно никаких подозрительных неясных шумов, как в прошлую ночь. Просто в какую-то секунду все разом услышали громкий, повелительный голос Кумписа, кричавшего из темноты двора:
— Йонас!.. Эй, Йонас, собачий сын! Живо ко мне!
— О господи, — с тоской сказал Йонас. — Ну, что мне с ним делать?
Убедившись, что Аляна не спит, он не спеша приоткрыл дверь и выглянул.
Кумписа не было видно, его голос доносился откуда-то из-за сарая:
— Ты, сволочь, посмел все-таки мое молоко отправить в город, а? Как ты посмел?
— Разве это я? Приказ такой пришел из города. Вот… оно, значит, и… отправилось как ему… приказано, — примирительно мямлил Йонас.
— Я тебе покажу, как отправилось!.. Иди запрягай сейчас же буланую, я кое-что увезу с собой. Живо иди, я ведь здесь не один. Тебя не тронем, подумай о своих ребятишках, дуралей!
— А коров не станете резать, хозяин? — все больше теряя уверенность, спросил Йонас.
— Ну-ка, посторонись, — с каким-то каменным спокойствием сказала Юлия.
Она отодвинула рукой топтавшегося в дверях Йонаса, неторопливо вышла из дома и стала в полосе лунного света.