Он сидит некоторое время, докуривая папиросу, потом с неприятным ощущением, что делает что-то нехорошее, тянет к себе со стола книжонку в яркой обложке: уголовный роман, принесенный Ядвигой из библиотеки.
Считается, что он даже не притрагивается к этим книжонкам. Он часто подшучивает над женой за пристрастие ко всяким нелепым историям. И все-таки раскрывает книжку и с брезгливым любопытством начинает читать.
Немного погодя он перелистывает сразу несколько страниц. Действие переносится в фамильный склеп. При чем здесь склеп, ведь только что была свадьба? Он листает обратно. Ага, понятно, невесту похитил и задушил человек в маске! Но герой-то как попал в склеп? А, там был подземный ход! Отлично, больше вопросов нет… Крышка гроба наконец открыта. Вместо несчастной невесты там оказывается труп бородатого мужчины… Тьфу, Ядвига уверена, что он работает, а он читает эту белиберду!
Юстас аккуратно кладет книжку на то место, где она лежала, а сам отходит подальше и останавливается против окна.
Во дворе ветер гонит гусиный пух по большой луже… Пятнистый теленок, балуясь, нагнув голову, прижимает к земле своими короткими рожками бельевую веревку. Она натягивается, натягивается — и наконец срывается. Рубашки взлетают вверх, панически всплескивая длинными рукавами, и долго еще качаются, успокаиваясь.
Ядвига быстро идет от колодца с полными ведрами в руках, а из сарая, следом за старой Юлией, выходит маленькая Оняле с большими вилами.
Нет, хватит, когда-нибудь с этим надо покончить. Профессор снова принимает решение, которое принимал уже не раз. Он спускается вниз, в прихожую, где висят на вешалке пальто. «Все они уже немолоды, — приходит в голову профессору. — Самое новое пальто Ядвиги, в общем, совсем приличное, но все-таки тоже довольно пожилое, ему третий год от роду. А это вот ее коричневое пальтишко — совсем старушка со сгорбленными плечами, унылыми морщинами на материи и облысевшим воротником».
Он тихонечко проводит рукой по плечу старого пальто, испытывая странное сочувствие к этим тряпичным инвалидам, точно к старым товарищам. «Им не легко пришлось, беднягам, их срок тоже подходит к концу», — думает профессор, снимая с вешалки свою старую куртку.
Щурясь на солнце, он выходит из темных сеней на крыльцо. Во дворе шумно от беспорядочного ветра, треплющего белье на веревке, от отчаянного чириканья воробьев и гоготанья гусей, топчущихся на мокрой земле.
Ядвига сразу увидела мужа. Она не очень-то любила, когда он заставал ее за черной работой, но и виду не подала — спокойно выпрямилась и стояла, поджидая, пока он подойдет.
В это время теленок нагнулся, задумчиво понюхал петуха и вдруг поддал его мордой так, что тот с криком подскочил и помчался прочь, возмущенно оглядываясь.
— Что выйдет из этого теленка, просто не могу себе представить! — сказала Ядвига. — Разбойник!.. Ну, а ты, я вижу, соскучился сидеть и работать взаперти в такую погоду?
Ядвига, конечно, сразу заметила старую курточку. К тому же она давно видела, как он стоял у окна, уныло глядя во двор, и без труда догадалась, о чем сейчас пойдет речь. Не дожидаясь ответа, она с ласковой насмешкой спросила:
— Или, может быть, ты решил помочь нам в работе тут, на скотном дворе? А?
— Это совсем не так нелепо, как тебе кажется…
— Да, милый, да! Физический труд — это лучший отдых от умственной работы. Я знаю. Если ты устал от своей работы, пойди погуляй — вот тебе и физический труд. А в нашу бабью работу не вмешивайся. Хорошо, милый?
И так она встречает каждый раз его попытки помочь. Нет, теперь он будет решительней.
— Ядвига, — говорит он твердо, стараясь не замечать ее насмешливого тона, — я все равно сидел и не работал. Я читал твой глупый роман.
Как будто она этого не знает!
— Что ж! Глупые книжки отвлекают от умной работы!
— У меня ведь, собственно, нет никакой работы… Ты прекрасно понимаешь. Ты же видишь, что она никому, решительно никому не нужна, моя работа.
— Ах, не нужна? — Ядвига настороженно смотрит на него, как будто он собирается у нее отнять что-то очень дорогое. Она не хотела разговора, но раз уж ее втянули…
— Не нужна? Твои планы не годятся? Если люди их осуществят, реки не наполнятся водой и на гнилых болотах не вырастет хлеб? Ты обманывал меня?
— Ну, ну, Ядвига, конечно, я тебя не обманывал! — теперь он больше не мямлит. В голосе его наконец слышна уверенность, которая Ядвиге так необходима.
— Ага! — громко, с торжеством обрывает она. — И все-таки ты предлагаешь бросить свое дело и помогать мне гусей кормить? Да? Я дою корову и развожу гусей ради того, чтоб ты мог работать. Это мое, и этого ты лучше не трогай.