– Ты не должна скрывать это от меня, Валери, – тихо сказал он. – Я видел твою шею.
Закончив свои дела, Рокси вернулась, ткнув Валери носом в руку. Она поглядела на собаку и погладила ее, радуясь возможности отвести взгляд от Андерса. Возможно, он уже видел ее шею, но это не делало ее менее застенчивой.
– Я все еще устала. Думаю, я посплю еще немного, – солгала она, выходя из комнаты вместе с Рокси. Он не сказал и не сделал ничего, чтобы остановить ее, и Валери спокойно поднялась к себе в комнату. Она вошла внутрь, подождала, пока Рокси освободит дверь, затем закрыла ее и прислонилась к ней, закрыв глаза. Воспоминания о тех нескольких мгновениях, а может, и больше, в объятиях Андерса, мгновенно нахлынули на нее. Страсть была ошеломляющей ... умопомрачительной. Валери едва знала этого человека, но если бы Рокси не нужно было выходить, она бы уже сейчас скакала на лошади под названием «Секс». И откуда, черт возьми, взялась эта страсть? Парень был симпатичным и все такое, но до тех пор, пока его губы не встретились с ее, она не думала о нем с вожделением. Она восхищалась его красивым лицом и стройной фигурой, как восхищаются хорошо сшитым платьем или туфлями, но не было никакой искры сексуального интереса. Ну, за исключением тех случаев, когда их руки встретились на супнице ... и когда в Кембридже он взял ее за руку, чтобы помочь сесть в машину, признала она это. Да, оба раза ее охватывало горячее чувство, но ничего похожего на то, что только что произошло внизу. Это было похоже на вспышку огня.
Мокрый нос Рокси, прижатый к ее ладони, сдвинул Валери с места. Она посмотрела вниз на собаку, и погладить ее, бормоча: – Я сошла с ума. Ты знаешь это, не так ли?
Покачав головой, она подошла к кровати и легла. Не было еще и девяти вечера, когда она легла. Она проспала до шести утра. Больше девяти часов. Валери не собиралась спать, но ей хотелось какое-то время избегать Андерса. По крайней мере, до тех пор, пока она не решит, что может быть рядом с ним, не пытаясь снова взобраться на него, как на телефонный столб.
Андерс опустился на диван и со вздохом откинул голову назад. Он смотрел в потолок, но видел лицо Валери после того, как Рокси прервала их поцелуй. Ее губы распухли от его поцелуев, щеки пылали, глаза были полны страсти и голода. Он не сомневался, что выглядел таким же возбужденным. Только воспоминание о ее губах под его губами, о том, как ее тело жадно прижималось к нему, заставляло его снова возбудиться.
«Проклятье, все только начинается», – подумал он с гримасой. С другой стороны, теперь у него не было сомнений в том, что Валери – его спутница жизни. Ну, если это действительно было раньше. Не должно было быть – у него были все остальные симптомы, но Андерс колебался, признаваться ли себе в этом из-за отсутствия страсти. Казалось, ему достаточно прикоснуться к ней, чтобы зажечь огонь. И теперь он понял, почему его товарищи вели себя как кобели. Потому что теперь, когда он попробовал ее, ему не терпелось попробовать ее снова. Настолько, что было трудно не последовать за ней в ее комнату. Один поцелуй – и она растает в его объятиях, как масло на раскаленной сковороде.
– Удивительно.
Андерс вздрогнул и огляделся. Люциан стоял, прислонившись к дверному косяку, и с удивлением смотрел на него.
– Что? – спросил он, выпрямляясь.
– Как все может так быстро измениться, – сухо заметил Люциан, направляясь на кухню.
Андерс посмотрел, как он достает стакан из буфета, и мягко спросил: – И что, по-твоему, меняется?
– Три дня назад, когда ты впервые понял, что не можешь читать ее мысли, и что она может быть твоей спутницей жизни, ты не был счастлив, – сказал Люциан. Он наполнил стакан водой, сделал глоток и продолжил: – Тебе не нравилось, что кто-то украдет так много твоего внимания, что тебе есть что терять, что ты стенаешь наседкой, как я, или что за тебя будет решать твой член. Теперь ты хочешь последовать прямо за своим членом наверх и потребовать Валери любыми необходимыми средствами.
Андерс взглянул вниз и заметил, что у него не только все еще была эрекция, но это было заметно по его боксерам. Схватив одну из диванных подушек, он положил ее себе на колени и пробормотал: – Ты все это понял, прочитав мои мысли, не так ли?
– Прозрачен, как стекло, – сказал Люциан.
– Ладно. – сказал Андерс и поморщился, поняв, что Люциан прочитал его далеко не лестные мысли о том, что он беспокоится за Ли и что его водит за нос его член. Приподняв бровь, он спросил: – Я должен извиниться перед тобой?
– Нет. Я не могу жаловаться, когда подслушивал твои мысли. – Он сделал еще глоток воды. Когда Люциан опустил бокал, он сглотнул и добавил: – Но я бы не спеша действовал с Валери. Я бы не хотел, чтобы ты торопил события и все испортил.
– Спасибо за совет, – сухо сказал Андерс.
– Я серьезно, – тихо сказал Люциан.
Андерс замер. Как правило, Люциан рычал, ворчал или лаял. Его голос звучал мягко и торжественно только в очень редких случаях. Когда это происходило, если вы были умны, то слушали его внимательно. Андерс кивнул. – Я слушаю.
– Она только что пережила кошмарные две недели в руках того, кого она считает вампиром. Один из нашего вида, – указал он. – Десять дней и ночей во плоти и три в лихорадочных кошмарах.
– Но мы не вампиры, – возразил Андерс. – Мы – бессмертные.
– Семантика, – пожал плечами Люциан. – Для нее не будет иметь никакого значения, являемся ли мы мифологическим проклятым и бездушным зверем, о котором писал Стокер, или научно развитыми смертными, ставшими почти бессмертными благодаря биоинженерным нанотехнологиям, которые были введены в нашу кровь до падения Атлантиды.
– Научно развитые смертные, которым нужно больше крови, чем может произвести человеческое тело, – устало добавил Андерс.
Люциан кивнул. – У нас есть клыки, мы не стареем, нас трудно убить, и нам нужна кровь, чтобы выжить. Для нее и многих других мы – вампиры.
– Мы пьем кровь в пакетах, чтобы выжить, – возразил Андерс. – Бессмертный, который похитил и удерживал Валери и других женщин, – негодяй.
– Верно, – согласился Люциан. – К сожалению, первая встреча Валери с нашим видом произошла через этого негодяя. Она, понятно, не будет очень восприимчива к возможности того, что среди нашего вида есть хорошие парни. Она должна узнать нас и доверять нам, особенно тебе, прежде чем ты раскроешь слишком много.
Андерс кивнул, видя мудрость в его словах. Затем он прочистил горло и спросил: – Не раскрывай слишком много, ты не включаешь…
– Нет, – ответил Люциан, и его губы изогнулись в улыбке. – Спи с ней, сколько хочешь, Только держи рот на замке. По крайней мере, пока ты не решишь, что она справится. Иначе, – предупредил он, – ты потеряешь шанс всей своей жизни.
На этой ноте, Люциан поставил стакан и направился к двери.
Андерс как раз расслаблялся на диване, размышляя над тем, что было сказано, Когда Люциан остановился в коридоре и, оглянувшись, добавил: – Конечно, если ты сделаешь такую глупость, как возьмешь мою беременную и перехаживающую жену в еще одну трехчасовую поездку, ты все равно не проживешь достаточно долго, чтобы насладиться этим шансом в жизни.
Не дожидаясь ответа, Люциан зашагал прочь, оставив угрозу висеть в воздухе.
Поморщившись, Андерс закрыл глаза. Его не удивила угроза Люциана. Он ожидал, что рано или поздно это случится. Когда Валери удалилась, Андерс тоже улегся, раздевшись для удобства до трусов. Но он ожидал, что проснется через час или около того и спустится вниз, чтобы посмотреть этому в лицо, если Люциан вернется, или подождать, если он не вернется. Однако он проспал всю ночь, пока громкий сигнал тревоги не разбудил его. Боже, это было полтора опыта. После всей этой паники и спешки он бросился вниз и обнаружил Валери, стоящую у французских дверей в кухне, выглядевшую виноватой, униженной и милой, как кнопка в огромной футболке. Воспоминание вызвало улыбку на его лице, которая быстро исчезла, когда он подумал о Валери, и о том, как завоевать ее доверие, чтобы она не убежала с громкими криками в горы, когда он, в конце концов, рискнет объяснить, кто он и что он. Это будет нелегко.