Глаза Грега сузились. – У Маргарет есть портреты ее самой и ее детей на протяжении веков. Она заботится о них, регулярно их чистит и подкрашивает и так далее, когда краска начинает темнеть или трескаться, но если ваш изгой этого не сделал, картина может выглядеть грязной и дешевой.
Ее брови поползли вверх. – Ты думаешь, это его портрет?
Вместо ответа Грег вопросительно посмотрел на Люциана. – Большинство бессмертных держат свои портреты?
– Некоторые, – признал он. – Тогда не было камер, и портреты были единственным способом захватить воспоминания. «Но это может быть и дешевая подделка», – подумала Валери. «Что-то, что оставили предыдущие владельцы».
– Они вынесли из кухни все, что принадлежало предыдущим владельцам. С чего ты взяла, что они что-то оставили в доме? – спросил Грег.
Люциан поднял брови. – Хорошая точка. Полагаю, это может быть он. Это объясняет, почему он хотел вернуть женщин. Они могли бы описать его портрет.
– Но никто из остальных не упоминал об этом, не так ли? – спросил Андерс. До этого никто не говорил ему о портрете.
– Нет, – признал Люциан.
– Но остальные были одурманены, вероятно, из-за этого они шатались на ногах и смотрели под ноги. Валери не была накачана наркотиками и искала оружие, чтобы облегчить ей побег, – заметил Грег. Однако он не был уверен, что один из них не поднял глаз. По крайней мере, не заглянув в их воспоминания. Чтобы сделать это, он должен был поймать их.
Андерс нахмурился. «Это не предвещало ничего хорошего для захваченных женщин. Если он взял их только для того, чтобы проверить их воспоминания и убедиться, что они никому не расскажут о портрете, тогда у него не было причин оставлять их в живых. Его план мог заключаться в том, чтобы захватить и убить каждую из женщин, а затем перейти на новые, более безопасные пастбища».
– Верно, – согласился Грег.
Андерс поднял глаза и увидел, что психолог обращается к нему. Он прочитал его мысли, понял он с раздражением.
– Но это значит, что есть и хорошие новости, – продолжал Грег. – Если он беспокоится о портрете, то потому, что кто-нибудь может его узнать.
– Возможно, но Игоря пока никто не узнал, – заметил Андерс.
Грег пожал плечами. – Возможно, он новенький. Новый обращенный, которого изгой взял к себе, чтобы ухаживать за женщинами и делать более неприятную или тяжелую работу, которую он не хочет делать. – Он сделал паузу, чтобы осознать это, а затем добавил: – Но сам он может быть более узнаваемым ... особенно, если он был здесь некоторое время и имел достаточно богатства и власти, чтобы позволить себе портрет. Я подозреваю, что это не дешево.
– Да, – согласился Люциан и посмотрел на Валери. – Опишите портрет. Ты сказала, что Ренессанс. Ты уверена, или это только догадка?
– На шее у него был такой же пушистый воротник, как у королевы Елизаветы, – сказала она.
– Раффы, - сказал Люциан. – Они появились в конце Ренессанса. Шестнадцатый век. Что еще?
Валери заколебалась, потом прикусила губу и закрыла глаза. – Меховой воротник, темная одежда, может, халат или что-то в этом роде, но только от плеч.
– Лицо, Валери, – мягко сказал Андерс.
Она покорно вздохнула, а потом ее лицо исказилось. Он не мог сказать, было ли ей больно или она действительно напряженно думала. – Борода и усы, большие уши, жалкое выражение лица.
– Тогда все выглядели несчастными, – весело заметил Андерс.
– Да, но я не помню, чтобы на его лице была растительность, – сказала она, смущенно поднимая руку к шее и открывая глаза.
Андерс взял ее руку, отвел от шеи и поцеловал костяшки пальцев. Она боролась с этим, и он хотел, чтобы ей не пришлось проходить через это снова. Но она не будет в безопасности, пока они не найдут этого человека.
– С тех пор он, возможно, удалил волосы с лица, – успокаивающе сказал Грег. – Просто попытайся вспомнить его глаза, нос и цвет волос.
– Хорошо, – пробормотала она и закрыла глаза. – Глаза, нос и цвет волос. Ну, картина была грязной, но, похоже, его волосы были ужасно светлыми.
– Блондин? – Спросил Андерс.
– Светлее, чем блондин. Он был почти бледен, но лицо не выглядело старым. У него был прямой нос и глаза, как ... о,— с удивлением прервала она себя.
– В чем дело? – спросил Андерс и почувствовал, как все в комнате внезапно замерли и подались вперед в предвкушении.
– Я только сейчас поняла, почему он показался мне таким знакомым. Он был похож на человека с портрета.
– Кто? – с тревогой спросил Андерс. – Ты видела человека с портрета с тех пор, как вышла из дома?
– Да. – Она открыла глаза и повернулась к нему. – На стоянке у продуктового магазина. Человек в загоне для тележек.
– Черт, – проворчал Андерс, вспомнив, кого она имеет в виду. – Жирный ублюдок, который, как он думал, смотрел на нее, когда она возвращала тележку. – Я знал, что с этим парнем что-то не так.
– Ты тоже его видел? – резко спросил Люциан.
Андерс кивнул. – Но я его не узнаю. Я почти не видел его лица. Он стоял ко мне спиной и боком.
– Значит, он тоже охотится за Валери, – кивнул Грег и, когда Андерс повернулся к нему, сказал: – Ну, ты же не думаешь, что его появление на парковке было совпадением, не так ли? Должно быть, он следил за вами.
– Как? – нахмурившись, спросил Андерс. – Он не мог знать, что Валери была у Люциана, поэтому не мог последовать за нами оттуда.
– Возможно, он следил за Билли днем и заметил Валери, когда она с ней разговаривала. Или он следил за Синди и просто ждал своего шанса, но вместо этого последовал за вами, потому что Валери больше не живет дома, – предположил он. – Я подозреваю, что если бы ты не наблюдал за Валери так пристально всю дорогу, и сел бы во внедорожник, чтобы завести его, как она предложила, он, вероятно, забрал бы ее.
– Откуда ты знаешь –… Ну ... – начала Валери, и тут же пробормотала: – Чтение мыслей, – нахмурилась она и добавила: – с твоей стороны невежливо читать мои мысли, тебе не кажется? Я была бы признательна, если бы ты это прекратил. Если ты этого не сделаешь, я могу подумать о чем-то неприятном для тебя.
– Гадкие мысли? – весело спросил Джастин.
– То, что тебе не понравится, – заверила она его.
– О, теперь мне просто любопытно, – сказал он, сосредоточившись на ее лбу.
Валери прищурилась, посмотрев на юного бессмертного, потом поджала губы и закрыла глаза. Мгновение спустя Джастин задохнулся и отступил назад с выражением ужаса на лице.
– Фу, какая гадость! – воскликнул он, тряхнув головой, словно пытаясь избавиться от наваждения.
– В любое время, когда захочешь освежиться, попробуй мой мозг, – сладко сказала Валери, и мрачно добавила: – Я – ветеринар. Там, откуда это пришло, еще много чего.
Андерс хотел спросить, о чем она думала, но ее слов было достаточно. У него была ферма. Он и сам мог вообразить себе пару неприятных вещей. Просто ему никогда не приходило в голову бомбардировать ими других за то, что они читают его мысли. Но Валери, умная маленькая шалунья. Черт, он действительно любил ее.
– Ладно, – вдруг сказала Ли, хлопая в ладоши. – Ужин будет готов через десять минут. Люциан, у тебя достаточно времени, чтобы позвонить Бастьену и попросить его прислать того милого художника, который нарисовал Игоря. Таким образом, мы сможем получить фотографию «графа вырви-себе-горло», не путаясь в образах щенячьих кишок и поноса добермана в голове Валери, – добавила она с улыбкой. – Все остальные пойдут мыть посуду, а ты поможешь принести тарелки, приправы и все такое.
– Не думаю, что смогу есть после того, что мне показала Валери, – с отвращением пробормотал Джастин.
– Это позор, – сказала Ли, ужасно обеспокоенно, когда наклонилась, чтобы всмотреться в то, что было в духовке. – У нас есть лазанья, чили, чесночный хлеб, салат, картофельный салат, а затем гамбургеры и хот-доги на гриле. Я надеялась, что каждый найдет что-то, что ему понравится в этом разнообразии.
– Твоя лазанья? Домашняя? – спросил Джастин, его интерес и аппетит, очевидно, вернулись. Но этого следовало ожидать. «Джастин всегда голоден», – подумал Андерс.