– И зачем ты меня искал?
– Скучно здесь, – пожимает он плечами и делает шаг в мою сторону. – Плюс, хотел извиниться.
– За что конкретно? – поднимаю я брови.
Слава смотрит себе под ноги, медленно вышагивая по прелому сену, и улыбается:
– Да, есть из чего выбирать. Хочешь?
– Что?
– Выбрать, Ясь, – поднимает он глаза, остановившись в метре от меня. – Хочешь?
– Нет, – отворачиваюсь я от него, чтобы открыть калитку. – Мне ничего от тебя не нужно. Ни извинений, ни…
– Ни – чего, Ясь? – ложится его ладонь на калику, не позволяя её открыть.
Я смотрю в его глаза, которые вновь слишком близко, которые по-прежнему заставляют моё сердце неровно стучать, которые всё так же красивы. Или даже ещё красивее. Но их выражение… Смесь интереса и насмешки, которые прячут за собой гнев и боль.
Мне тоже больно, Слав… Если бы ты знал, как мне больно уже очень давно. Так давно, что я почти привыкла к этому ощущению, и, если бы не мой сын… Только он и не даёт мне утонуть окончательно. Но твоё присутствие… Оно делает мою боль острей.
– Ни твоего общества, Слав.
– Брось. Тебе наверняка тоже здесь скучно. И потом, твой муж был уверен, что я составлю тебе замечательную компанию. Помнишь?
– Моему мужу свойственно ошибаться.
– Давай я извинюсь! – повышает он голос, разворачивает меня за плечо к себе лицом и встаёт напротив, заключив в кольцо своих рук. – Бесит, когда ты называешь его своим. Бесит, что вышла за него замуж, родила ребёнка, – выплёвывает он в сторону, а затем смотрит на меня. Взгляд меняется, становится более примирительным и спокойным: – Но я готов извиниться. За поцелуй, например?
– Не стоит, – мой голос предательски дрожит. – Лучше отойди от меня и дай вывести лошадь.
– Не стоит, потому что?.. – ползёт по его губам ленивая усмешка.
Я молчу, боясь пошевелиться. Нет, не боюсь, конечно. Просто у меня нет на это сил. Когда он так близко, когда его взгляд держит, когда его тёплое дыхание касается моей кожи. Да, я сказала ему, чтобы он не смел ко мне прикасаться. И теперь жду, что он меня не послушает…
Я закрываю глаза, когда Слава склоняется к моему уху:
– Потому что понравилось, да? Потому что всё, что ты говоришь пропитано ложью. Но я доберусь до истины. Обещаю.
– Как обещал всегда быть рядом? – шепчу я непроизвольно. – Тогда мне не о чём беспокоится – грош цена твоим обещаниям, Слав.
– Ты сама виновата! – с яростью дергает он калитку.
– Безусловно, – усмехаюсь я, выдерживая его тяжёлый взгляд.
– Винишь меня? – сужает он глаза. – Я не просил тебя ни о чём таком.
– Да, ты всегда воспринимал меня, как должное. И без зазрений совести вычеркнул из своей жизни несколько лет нашей дружбы, когда стало сложнее, чем обычно.
– Ну… горевала ты по этому поводу недолго, – шипит он.
– Так о чём это говорит? – пренебрежительно интересуюсь я. – Правильно, о том, что нам плевать друг на друга. Всегда было плевать. Общались только, потому что жили по соседству, да? Только, потому что наши родители дружили. Придумали себе крепкую дружбу, дали клятву. А всё и яйца выделанного не стоило, верно?
– Хочешь меня разозлить, Ясь? Пристыдить, может?
– Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое, Слава. Хочу перестать для тебя существовать, как это было всего несколько дней назад.
– Ты не переставала для меня существовать! Никогда!
– Прости, я, что, каким-то образом пропускала твои звонки?
– Я ждал, что ты мне позвонишь. Всё время ждал. И выходит, что зря.
– Вых-ходит, – ломается мой голос, но я продолжаю твёрдо смотреть в его глаза.
Дурацкий разговор, бессмысленный. Пустые обвинения и слепая ложь. Всё ложь. Мы скоро в ней увязнем с головой.
– Я просто хочу понять! – вновь дергает он калитку, отталкиваясь от неё, делая шаг от меня, запуская пальцы в свои волосы. – Всего лишь хочу понять…
– Не ври себе, – советую я, наконец, открывая калитку. Прохожу к Заре, касаюсь ладошками тёплой и гладкой шкуры на её шее, а затем на морде. – Ты, Слава, уже решил, что всё из-за тебя, а теперь ищешь подтверждения. Наверное, чтобы потешить свое эго. Я помогу тебе. Да, я вышла за твоего отца, чтобы насолить тебе. Я живу в несчастливом браке, согреваясь единственной мыслью: зато Славе на зло. Я не мазохистка, нет, но, если это меня отомстит, то почему бы не потерпеть?
Я перевожу взгляд на Славу: его пальцы сжаты в кулаки, на скулах играют желваки, в глазах горят неверие и злость.