Робин повернулась к нам и подняла бровь, молча подтвердив, чего нельзя делать. Затем она обратила все свое внимание на судью.
— Ваша честь, похоже, что госпожа Кристенсен имеет в виду инцидент, в котором ее сын Марк взял дочь в кафе, в то время как она заболела и была с высокой температурой, а затем игнорировал ее, пока флиртовал с одним из сотрудников этого кафе. Мистер Хантер забрал ее и доставил к врачу. Кроме этого, у меня есть еще одно доказательство халатности Марка Кристенсена, которым я бы хотела поделиться с судом.
Моя кровь застыла в жилах. Неужели Белла и раньше была в опасности рядом с Марком? Возможно, Робин наведывалась в их дом на выходных и видела что-то? Нет, я уверена, что она бы мне сказала. Я затаила дыхание и ждала, чтобы услышать, что именно имела в виду Робин. Она выглядела уверенной, будто действительно сможет «закрыть это дело» сегодня. Лукас под столом взял меня за руку и переплел наши пальцы. Я вцепилась в его руку, пытаясь успокоить себя.
Она открыла свой ноутбук и пошла с ним к судье. Она вошла на «Фейсбук», и я подумала, что это какое-то недоразумение.
— Каждый уик-энд за последние пару месяцев, которые мистер Кристенсен должен был проводить со своей дочерью, он в действительности отсутствовал в течение всего уик-энда. Там есть посты, и зафиксировано время их создания в различных барах, клубах и на вечеринках в течение двух дней и, почти всегда, в течение двух ночей в выходные дни. Вы можете открыть и отследить информацию по каждой фотографии, а также просмотреть дату, время и место, где она была сделана. Когда он вернулся из Чикаго, то ни разу не вел себя как отец, который хочет стать ближе к своей дочери. Вполне очевидно, что он даже не пытался проводить свое время с ней, когда она якобы была под его опекой.
— Вы, черт побери, серьезно? Отслеживаете меня через «Фейсбук»? Это нарушение моих прав!
Я практически почувствовала, как некомфортно было адвокату Марка, когда он пытался заставить того сесть обратно на свое место.
— Я не собираюсь предупреждать вас снова, — судья выглядел разъяренным как черт, когда посмотрел на Марка и его мать.
— Только если это не социальные сети, где каждый может зайти на вашу страницу. Все права на неприкосновенность частной жизни теряются, когда кто-то фиксирует и выставляет на своей странице каждый свой шаг. Единственное, чего нет на его странице в «Фейсбук» — это фотографий с дочерью с того времени, как он вернулся. На самом деле, единственное упоминание о ней в течение последних трех месяцев было ночью, перед тем, как Белла заболела. Он обновил свой статус, который гласил: «Приглядываю за ребенком. Похоже, выходные у меня будут дерьмовые».
— Почему вы налетели на Марка, если она единственная, кто практически имеет сожителя, когда все еще замужем за моим сыном? У меня нет слов, описывающих эту ситуацию.
Джинни вышла из-под контроля, и после всего, что она сделала, я была бы рада увидеть, как ее уводят отсюда в наручниках.
— У меня есть несколько слов, — прошептал Лукас мне на ухо. Я обернулась, и он подмигнул мне. Мне удалось улыбнуться, и я сжала его руку.
Судья выглядел сердитым. Не знаю, был ли «Фейсбук» Марка именно той составляющей, которая заставит сдвинуть с места это дело, и будет ли это иметь юридическую силу в суде, но план Робин, безусловно, заключался в том, чтобы пробраться под кожу Марку и Джинни.
— К черту все это! — крикнул Марк и посмотрел на меня. — Она может быть единственным опекуном. Я не собираюсь отчитываться кому-либо о том, что делаю в свое свободное время. Это, блядь, свободная страна. — Он повернулся к своей матери. — Я получил работу на полный рабочий день в Чикаго. Я пошел на это только потому, что ты попросила меня, но я не хочу иметь дело со всеми этими отягощающими обстоятельствами. Ты хочешь видеться с Беллой? Разбирайся с этим самостоятельно, — Марк схватил свою куртку и выбежал из зала суда.
Робин скользнула на свое место рядом со мной. Марк всегда действовал сгоряча и ненавидел, когда ему говорили, что делать. Он на самом деле никогда не хотел опеки. После того, как он понял, какие неудобства Белла будет создавать в его жизни, то умыл руки и ушел. Его мать пыталась им управлять, но, в конце концов, Марк это Марк. Робин отлично сыграла на его чувствах.
— Святое дерьмо, а ты хороша, — прошептала я на ухо Робин.
Она в ответ только пожала плечами:
— Это моя работа. Я борюсь за счастливый конец для людей, которые это заслуживают. Просто иногда нужно подходить к вопросу творчески, — она сжала мою руку и повернулась к судье.
— Единоличное право опеки над Изабеллой Кристенсен остается за матерью, Самантой Кристенсен. Марк Кристенсен освобожден от обязательств опекуна, — произнес судья и строго обратился к Джинни. — Бабушки и дедушки должны защищать своих внуков, а не вредить им из своих собственных эгоистических соображений. Вы должны извиниться перед маленькой девочкой, которая была вынуждена страдать из-за ваших действий. Любые права на посещение Изабеллы, которые вы захотите получить в будущем, будут по усмотрению ее матери.