— Ты хочешь этого, Нед? Хочешь? Могу ли я это сделать?
Она ответила:
— Да-да, пожалуйста! — после чего издала крик, который была не в силах сдержать.
Крик показался ей очень громким. Айви распахнула глаза, и ее взгляд заскользил по обстановке комнаты… вовсе не той, в которой ее поселили. В этот момент она осознала, что ей не пригрезились крепкие объятия. Сильные руки маркиза все еще обнимали ее, и наслаждение, которое она испытала, было не сном, а дерзкой соблазнительной реальностью.
Для Саймона эта ночь стала мучительным испытанием одновременно стойкости и чести. Он держал Неда — Айви — в своих объятиях, скрипя зубами от пульсирующей боли в паху.
Всякий раз, когда ему удавалось справиться с одолевавшим его вожделением, она начинала непроизвольно двигаться во сне, и маленькие упругие ягодицы, ерзая по его бедрам и только что успокоившемуся мужскому естеству, моментально сводили на нет все его титанические усилия. Или она поворачивалась и, уткнувшись лицом ему в шею, тихо шептала его имя — с тем же эффектом.
Впрочем, шептала она не имя. Титул. Из ее уст он слышал только лорд Харроу и сэр. Правда, произносила она все это с жаркой страстью. Мало-помалу сопротивление Саймона становилось все слабее, и он схватил ее в охапку, прижал к себе и стал жарко ласкать сквозь одежду. Это было самое большее, что он мог себе позволить. Дальше оставалось только заняться с ней любовью, чего допустить он не мог.
Не имело почти никакого значения то, что они спали в одежде, сняв только сапоги, жилеты и галстуки. С галстуком маркиз ей помог — стоя искушающе близко, он развязал узел, поминутно касаясь ее шеи и подбородка, а она в это время, не отрываясь, смотрела ему в лицо своими огромными миндалевидными глазами, полными вопросов и сомнений, которые были зеркальным отражением его мыслей. Единственная разница заключалась в том, что за ее неуверенностью горела искра доверия, которое он не смел предать.
Ведь даже сквозь одежду ее тепло воспламеняло его. Он не мог не вспоминать о ее обнаженном теле, освещенном лунным светом. Ему до боли хотелось почувствовать в руках ее маленькую крепкую грудь, коснуться губами сосков.
Зачем только он попросил ее остаться? Уже произнося те роковые слова, он с отчетливой ясностью предвидел муки, которыми обернется для него ее присутствие рядом. Возможно, он хотел заставить себя страдать? Если да, результат достигнут сполна. С каждым стоном наслаждения, который его опытные руки исторгали из ее уст, он мысленно корчился от боли. Но увы, Саймон был обречен лишь наблюдать и догадываться, как много волшебства могли бы подарить ему ее прикосновения.
Не единожды он подумывал убрать от Айви руки и перебраться на кожаную кушетку в изножье кровати. Но мысль о том, чтобы покинуть ее, оказалась нестерпимой. Лучше уж ощущать ее тепло, вдыхать нежный аромат кожи и волос. Своеобразное испытание? Если он сумеет дожить до утра и не овладеть ею, значит, его сила воли действительно не имеет границ. Тогда она может без всяких опасений остаться и вместе с ним продолжить поиски его блудной сестры.
Но он ее взял… почти. Во всяком случае; он подошел вплотную к территории, на которой начинается постоянство. И не сделал последний шаг. Потому что ничего — абсолютно ничего — в его жизни не может быть постоянным.
Когда за окном посветлело, Саймон негромко позвал:
— Айви, проснись!
Она вздрогнула и часто заморгала. Ее глаза распахнулись. В первую минуту она не двигалась — лежала и разглядывала потолок. Потом вздохнула и села.
— Где…
— Ты в моей комнате. — Маркиз сел рядом. — Я не хотел пугать тебя, но решил, что лучше разбудить сейчас.
Айви быстро оглядела себя. Убедившись, что полностью одета, она подняла взгляд на маркиза. У него не было необходимости раздевать ее. Он и так сумел заставить ее тело изнывать от неутоленного желания.
Не сдержавшись, Саймон усмехнулся:
— Не волнуйся. Ничего не было. Я же обещал.
— Значит, это был сон?
Ее голос, чуть хриплый спросонья, Саймон услышал скорее сердцем, чем ушами.
Он понимал, что лучше было бы солгать, но не смог.
— Нет, — ответил он и стал ждать взрыва возмущения.
Вместо этого ее лицо осветила счастливая улыбка.
— Слава Богу! — воскликнула она.
На какое-то мгновение — в полстука сердца — Саймон утратил контроль над своими эмоциями. Все мучительные попытки держать себя в руках рухнули в момент слабости, сдавшись на милость этой хрупкой, словно тростинка, девушки, которая сумела разрушить его оборону одним легким движением руки.