Вначале она узнала, что Холли и Уиллоу здоровы, хотя Уиллоу на прошлой неделе подхватила простуду и несколько дней недомогала. В последние дни торговля в их книжном магазинчике оживилась. Это было здорово, хотя Айви с трудом могла себе представить своих младших сестер, ведущих отчетность. Из всех сестер Садерленд только у Айви не было напряженных отношений с цифрами.
Эдцельсоны продолжают о них заботиться, но их все больше тревожит долгое отсутствие Айви. Холли опасалась, что они всерьез сомневаются в ее рассказе о спешном отъезде Айви в Торн-Гроув по просьбе их кузенов, чтобы разобраться с наследством дяди Эдварда.
Затем Холли перешла к вопросу, который, по ее словам, был самым тяжелым и неприятным. Пришло письмо от Лорел. Она просила сестер постоянно находиться вместе, а если они по какой-то причине выходят из дома, то делать это только в компании мистера Эддельсона.
Айви оторвалась от письма.
— Ох, Господи…
— Что случилось?
Вполне невинный вопрос Саймона заставил ее в испуге подпрыгнуть.
— Я не слышала, как вы подошли.
— Неудивительно. Ты была слишком увлечена чтением. Надеюсь, дома все в порядке?
Он подошел к кованому садовому столу, за которым сидела Айви, и положил руки на спинку скамьи. В таком виде — без сюртука и галстука, с засученными рукавами — он обычно работал в лаборатории. Только сейчас он не работал. В этой части поместья, где постоянно сновали слуги, домашний вид Саймона казался непривычным… и очень интимным..
Ну и что, подумала Айви, он хозяин и может себе это позволить. Наверное. Зато с ее одеждой все в порядке. Эта мысль вселяла определенную долю уверенности, изрядно уменьшившуюся после ночи, проведенной в его объятиях, и поцелуев у заброшенного пруда.
Предостережения Лорел можно толковать по-всякому. Еще не известно, что она имеет в виду. А вот глядя на широкоплечую фигуру Саймона и имея возможность лицезреть его мускулистые руки, плоский живот и узкие бедра; Айви молча признала, что, покинув дом, она действительно угодила в неприятности.
В ответ на его вопрос она покачала головой и пробормотала:
— Нет. Хотя я не знаю, что там происходит. С Холли и Уиллоу все в порядке, но Лорел прислала какое-то странное, я бы даже сказала, таинственное письмо из Франции, полное неясных намеков и предостережений.
Саймон обошел стол и сел рядом.
— Какая опасность может грозить из Франции? Речь ведь не идет о новой войне, я надеюсь.
— Нет, все не так страшно. Только непонятно. Она пишет, чтобы мы держались ближе к дому и ждали ее возвращения. В письме есть еще приписка от ее мужа. Он сообщает, что в сложившихся обстоятельствах для нас будет лучше пожить в его лондонском городском доме.
— Можно только предполагать, как бы они отреагировали, узнав о твоем теперешнем местонахождении.
Айви поморщилась.
— Не сомневаюсь, они были бы в ужасе, но это мой выбор.
Точно так же, по собственному выбору она провела ночь в его комнате и целовалась с ним в саду. Неправильный выбор? Возможно. Хотя она не чувствовала себя безнравственной и неуправляемой. Скорее она, как путешественник, исследовала новую страну, но чем завершится это исследование — нахождением сокровищ или крахом, — еще предстояло выяснить. Так что она вовсе не собиралась отступать из-за смутных угроз с расстояния в несколько сотен миль.
— Лорел сама принимает решения, — убежденно проговорила Айви. — Я знаю, что она сознательно подвергает себя опасности. Это ее право. А мое право — продолжать выполнение миссии для Виктории, невзирая на риск.
— Так же как ты имела право пренебречь приличиями, да?
Кончиками пальцев Саймон легко коснулся ее руки.
Его прикосновение обожгло Айви, все ее тело охватил пожар.
— Не совсем так, — солгала она. — Я только сказала, что имею право сама отвечать за свои действия.
Айви и сама не знала, почему откровенный разговор об их общении всего несколько часов назад заставил ее укрыться под маской благопристойности. Что это? Напоминание о ней прежней? Или реакция на сожаление, застывшее в его глазах? Кстати, именно его взгляд поколебал ее уверенность и смутил.
Она прибегла к чисто женской тактике — задрала вверх свой хорошенький носик.
— Я постараюсь, чтобы ничего подобного больше не повторилось.
— А тебе не будет больно, Айви?
Ее сердце замерло.
— Ты назвал меня Айви!
В его мягкой улыбке сквозило откровенное сожаление. Или угрызение совести?
— Это же твое имя.
— Да, но…
Там, у старого пруда, он объяснил, что значит для него Нед, и каждое его слово было для нее бесценным подарком.