Престон пробормотал извинения и вместе с Лоубри побежал к зданию, откуда выглядывал Йетс. Айви выбрала направление движения произвольно.
— Где экипаж?
— За воротами, — ответил Саймон, указав в противоположную сторону.
Айви нехотя изменила курс.
— Нед, подожди.
Чувствуя себя не в своей тарелке и страстно желая, чтобы отношения с Саймоном не запутались еще сильнее, Айви продолжала идти.
— Нед!
Перед ступеньками, ведущими в часовню Святого Джона, Айви остановилась и обернулась:
— Значит, снова Нед?
— Конечно, Нед.
Бросив быстрый взгляд по сторонам, Саймон понизил голос. Вокруг было много студентов и преподавателей. Одни куда-то спешили, другие сидели с открытыми книгами на тенистых скамейках. На Айви и Саймона никто, казалось, не обращал внимания.
— Ты же знаешь, что, когда мы не одни, ты должна оставаться Недом.
В ее глазах загорелся упрямый огонек.
— Какая разница, если ты решил отослать меня из Харроувуда?
— Я не принимал такого решения.
Айви отвела глаза.
— Тогда что ты намерен делать, кроме как срывать свой гнев на ни в чем не повинных студентах?
— Мне жаль, что так случилось. — Саймон положил руку ей на плечо. — Но этот громила мог сломать тебе шею или…
— Или что?
Ответ застрял у маркиза в глотке, поскольку перед мысленным взором стали проноситься, сменяя друг друга, картины искалеченной, несчастной Айви. Он же лучше, чем кто-либо другой, знал, какая она хрупкая и уязвимая. Его рука бессильно упала с ее плеча. Он вмешался в пусть довольно грубую, но все же дружескую забаву, в которых сам множество раз участвовал в юности. Но он знал, Как много опасностей таит в себе жизнь, и неспособность защитить Айви от этих опасностей сводила его с ума.
Айви молча смотрела на него. Что бы она ни увидела, что бы ни поняла в эти минуты, это смягчило выражение ее лица.
— Ничего страшного, сказала она. — Я не пострадала, Престон тоже.
Спустя несколько минут экипаж остановился у офиса Бена.
— Я забыл там цилиндр, — сказал Саймон. — Подожди здесь.
Айви упрямо пошла за ним.
— Я с тобой.
— В этом нет смысла. Я вернусь через минуту.
Но Айви оставалась непреклонной.
— Любой шанс оказаться в академической среде — это для меня подарок, о котором я буду вспоминать всю оставшуюся жизнь.
Эти слова вызвали острую боль в сердце Саймона. Всю оставшуюся жизнь она проведет где-то еще — без него. Будет ли это облегчением? Выполнив свою миссию и навсегда покинув Харроувуд, она перестанет быть его тревогой и заботой. Ему не придется беспокоиться о ее счастье и благополучии… Великий Боже, ведь он даже не будет знать, жива она или мертва!
Да, конечно, он будет чувствовать неимоверное облегчение — а что еще можно чувствовать, не приобретя такую обузу? Но почему тогда так больно?
Бен еще не вернулся со встречи с попечителями, дверь его кабинета была закрыта, но не заперта. Войдя, Саймон подхватил свой цилиндр с того же самого места, куда бросил его, — с дивана, едва не смяв поля. Все правильно, незачем так хватать легкую шляпу. Ослабив хватку, он направился к двери, но остановился, увидев, что Айви внимательно рассматривает книги на полке. Ее лицо светилось искренним интересом.
Саймон остановился у двери.
— Пойдем. Ты же знаешь, что в моей библиотеке есть те же самые книги и ты их можешь читать в любое время.
— Да, но мне никогда не приходилось видеть, какой текстовой материал имеет в своем кабинете декан отделения натурфилософии. — Она продолжила свое исследование. — Так, а это что?
Добравшись до угла, где полка упиралась в стену, она взяла лежащий сверху на книгах сложенный листок бумаги.
— Похоже, я не единственная женщина, допущенная в эти священные стены.
Саймон подошел ближе. На листке были видны зазубрины и монограмма, которую он сразу не заметил.
Айви положила листок на стол и разгладила. Наморщив нос, она провела пальцем по буквам. Ее брови удивленно выгнулись.
— Саймон, ты только посмотри! Это же инициалы твоей сестры!
Глава 16
— Дай это мне! — Саймон моментально оказался рядом и схватил бумагу. — В верхней части листка он увидел заглавные буквы Г и Б, а также строчные де над ними. На бумаге было написано только пять слов:
«Дорогой Саймон!
Прости меня, я…»
И все.
Испытывая острое разочарование, Саймон поднес бумагу ближе к глазам, словно желая рассмотреть продолжение письма, написанное невидимыми чернилами.
— Это действительно письмо Гвендолин, но, пропади все пропадом, почему она не продолжила его? Что она хотела сказать?