— Так ты решила покончить с собой из-за того, что тебя заставили стать моей женой? — грубо спросил он.
— Ничего подобного, — возразила Зинаида дрогнувшим голосом.
От этой неожиданной атаки поджилки у нее тряслись и бешено колотилось сердце.
Отшвырнув кинжал в сторону, Тайрон перекинул ноги через постель и встал рядом с женой. Он взял ее за подбородок и, всматриваясь в каре-зеленые глаза, спросил:
— Тогда для чего ты пыталась вскрыть себе вены?
— Тебе показалось, Тай, но, право же, я не хотела этого.
— Говори, — нетерпеливо потребовал он. Зинаида собралась с духом и сказала:
— Мы несколько часов провели в одной постели… но ты так и не обратил на меня внимания. — Ее голос задрожал от боли. — Утром… мои подруги придут, чтобы помочь мне одеться. Если они не увидят на простыне доказательства моей девственности, я буду опозорена.
Тайрон в удивлении приподнял бровь. Его невеста, казалось, искренне смущена.
— Но если вы помните, мадам, то вы больше не девственница. Я отнял у вас это достояние как раз перед тем, как нам помешали.
Зинаида смущенно потупилась.
— Я думала, ты будешь грубее со мной… после всего, что я натворила.
— Настолько груб, что замараю простыню новой кровью? Так ты думала? — Он едко рассмеялся, когда она зажмурилась и быстро кивнула. — Какого же ты обо мне высокого мнения!
— Но если бы ты избил меня, то поделом. Я поступила отвратительно.
— Это, правда, — согласился Тайрон, — но джентльмену не пристало следовать дурному примеру. — Он тяжко вздохнул. — Похоже, делать нечего.
Она вздрогнула и зажмурилась, стараясь сдержать слезы. Какая разница, сумеет ли она доказать всем свою невинность? Русская история знает немало обесчещенных девушек…
Но тут Зинаида услышала, что Тайрон отошел от нее, и, приоткрыв глаза, увидела, что он направляется к креслу. Достав кинжал, он быстро сделал надрез на своей руке — Зинаида ахнула от неожиданности. Потом, когда несколько капель крови выступили на поверхности, дотянулся до середины кровати и приложил рану к простыне. Снова взглянув на невесту, он увидел ее широко распахнутые изумленные глаза.
— Разве не этого вы хотели, мадам?
— Именно этого, сэр, — шепнула Зинаида, пораженная его галантностью. После того как она ранила его мужское самолюбие, трудно было ожидать от него подобной доброты. — Я и не рассчитывала на ваше сострадание. Но почему вы сделали это?
Тайрон небрежно хмыкнул, желая показать, что теперь не так-то легко поддастся на ее женские уловки:
— Не надо только наивно думать, мадам, что одураченный простак способен на рыцарство. Я сделал это не столько ради вашей репутации, сколько ради своей собственной. Ведь без вещественных доказательств нашего соития мои приятели, чего доброго, подумают, что я бессилен. Так что на сей раз я снова попался на удочку. Мне пришлось сделать то, чего вы хотели, лишь бы не опозориться самому. Ведь всем понятно, что вы с вашей красотой способны соблазнить любого, даже самого холодного мужчину.
Зинаида гордо вздернула подбородок.
— Но если это действительно так, сэр, то, как же вам удалось удержаться от соблазна?
Тайрон вынужден был признаться:
— Ах, сударыня, если бы не моя уязвленная гордость, терзающая меня больнее разбойничьей плети, я не вынес бы этой пытки: лежать с вами в одной постели и не сметь к вам прикоснуться. Но я все время вспоминаю, как ловко вы притворились, что желаете меня так же сильно, как я вас, и боюсь снова опростоволоситься.
— Но вы вовсе не глупы, сударь, — отвечала Зинаида. — Вы гораздо умнее многих мужчин.
Тайрон презрительно усмехнулся:
— Неужто вы, девочка, столь опытны, что можете судить о мужчинах?
Зинаида покраснела как маков цвет.
— До вас я ни с кем не была в интимных отношениях.
— Возможно, и нет, но за вашими юбками постоянно бегали толпы мужчин, только и, дожидаясь случая их задрать.
— Но я не давала повода! — возразила Зинаида.
— Значит, я могу считать себя избранным? — Тайрон скептически рассмеялся. — Или я оказался единственным глупцом, кто все-таки попался в ваши сети?
— Вы же знаете, что до вас у меня никого не было. — Он пожал плечами:
— Тем обиднее. Стало быть, меня одурачила наивная девица.
— Да, я неопытна, — продолжала Зинаида, — но зато у меня есть голова на плечах. Только вас и никого другого я могла выбрать для такого дела.
— А вот с этим как раз я готов поспорить, мадам. Нет, головка у вас и в самом деле красивая, — отвечал Тайрон, нарочно перевирая смысл ее слов. — Лучше и быть не может. Но не одно ваше прелестное личико, а еще и чудесные формы сделали меня жертвой вашего коварства.
Зинаида в раздражении отвела взор и подумала, что этот англичанин может быть столь же невыносим, сколь и агрессивен.
Выиграв спор, по крайней мере, на данном этапе, Тайрон занялся раной на руке. Вытащив из-под невесты подол ночной рубашки, он начал вытирать вновь выступившую кровь. Он мечтал о том, чтобы сердце его было из камня, потому что невозможно было не обращать внимания на соблазнительное округлое бедро Зинаиды.
Так и не остановив кровотечение, полковник проворчал:
— Похоже, наши с вами друзья от души посочувствуют невесте, у которой оказался такой жестокий жених.
— Вы не привыкли осторожно обращаться с кинжалом, сударь.
— Мое оружие всегда в отличном состоянии, мадам. И я никогда не думал, что мне придется направить клинок против себя. Но я действительно переусердствовал.
Зинаида долго наблюдала за ним, прежде чем осмелилась вновь заговорить.
— Я очень благодарна тебе, Тай. Иначе наши друзья сочли бы меня… — она замолчала, боясь произнести это слово, но потом все-таки решилась: — потаскухой.
Воспоминания снова нахлынули на полковника, и, задумчиво вздохнув, он посмотрел на нее:
— Муж обязан защищать честь своей супруги. — Глаза Зинаиды заблестели от слез.
— С трудом верится, что ты до сих пор считаешь меня достойной своего покровительства.
— Ты меня мало знаешь, Зинаида, — ответил он лаконично.
— Это правда, — согласилась она. — Я и вовсе тебя не знаю.
Тайрон опять вздохнул:
— Когда-то я был знаком с человеком, который вызвал на дуэль одного негодяя, распускавшего сплетни о его жене. Мерзавец всем рассказывал о том, как она в него влюбилась и как он играл ее чувствами, а потом бросил ее. Это был один из тех кавалеров, что готовы увиваться за каждой юбкой. Если бы мой друг был так же мстителен, как ваш князь Алексей, то он наверняка бы оскопил обманщика, чтобы тот всю жизнь помнил, как соблазнять чужих жен.
— И что же было после дуэли? — нерешительно спросила Зинаида. — Этот любовник извинился?
— Нет. Он был убит, — невозмутимо ответил Тайрон. — Обманутый муж разыскал обидчика и вызвал его на поединок через полмесяца после того, как жена попыталась избавиться от незаконного ребенка. К тому времени она была на пятом месяце и хотела исправить случившееся, хотя супруг молил ее уехать в деревню и там дождаться родов. Но она отчего-то решила, что все будет по-старому, если убить в себе плод греха. Для этого она нарочно бросилась с лестницы. Ребенок погиб, а она заработала горячку и в течение недели умерла на руках у своего супруга. — Зинаида подняла глаза.
— Кажется, тебя очень расстраивает эта история, Тай, — сказала она. — Ты был близко знаком с этой женщиной? — Последовало долгое молчание. Он отсутствующим взглядом уставился в пространство, и тогда она снова осмелилась спросить: — Может быть, это твоя сестра?
Он вздохнул и ответил:
— Теперь это не имеет значения, мадам. Она умерла и лежит в могиле.
Вновь наступила тишина, во время которой Зинаида наблюдала за тщетными попытками Тайрона остановить кровь. Наконец она мягко попросила:
— Ты позволишь мне позаботиться о тебе, Тай? — Он хотел снова отказаться, но вдруг, к своему удивлению, неохотно согласился:
— Ну, если ты настаиваешь…
Просияв улыбкой, Зинаида вскочила, даже не заметив, что при виде мелькнувших стройных ног он чуть не ахнул.
Когда же она вернулась с водой и платками для перевязки, Тайрон уже сидел на скамеечке, на которую она ему прежде указала. Прикрыв наготу полотенцем, он совсем успокоился и дал ей возможность сосредоточиться на ране. Зинаида принялась за работу, чувствуя, что он следит за каждым ее движением.