Навсегда Живая
Ступенька, еще одна…
Как трудно взбираться под облака.
Хочу научиться летать. Хочу этого с самого детства больше всего на свете!
Не в самолетах и вертолетах.
Сама.
На своих крыльях!
Ты скажешь, что у людей нет крыльев!
Не правда. Они есть! Только они сложены компактными валиками у нас за спиной, и сколько не оглядывайся – ты их все равно не увидишь!
Зеркало! – восклицаешь ты, - Можно попробовать рассмотреть их в зеркале!
Нет. Нельзя.
Зеркала врут.
Зеркала не отражают души.
Как же тогда проверить, есть ли крылья?
Только шагнув в пропасть – полететь!
Это очень рискованно, - снова возразишь ты, - А вдруг их нет?
- Значит, ты разобьешься! – я начинаю сердиться, потому что в мою душу закрадывается сомнение, а вместе с ним страх. А я не хочу бояться, потому что тогда я не смогу шагнуть в пропасть. И весь путь, который я уже проделала наверх, окажется впустую.
Ступенька, еще одна…
Идти наверх всегда тяжело. А идти во тьме страшно. Очень часто я спотыкаюсь и падаю, хотя всегда стараюсь ступать осторожно, пробуя каждую ступень на прочность.
Зрение не поможет. Глаза здесь у всех слепы.
- У всех? – переспрашиваешь ты, - здесь есть другие?
И в голосе твоем сквозит удивление вперемешку со страхом.
- Да, - отвечаю я, - здесь есть другие, - Они тоже хотят научиться летать, поэтому они идут вверх, сквозь тьму. Некоторые впервые, но многие уже проходили этот путь множество раз.
- Но почему мы их не видим?
- Свет ослепил нас, и войдя во тьму наши глаза не способны видеть. Обожженные и утратившие свои способности – они болят. И я тру их руками, словно надеясь рассеять боль и тьму.
- Тьма – ЗЛО! – вдруг с уверенностью заявляешь ты.
- Нет, тьма не злая. Она баюкает оборванные нервы, лечит души. Тьма – не обязательно зло, так же, как свет – не всегда добро.
Ты вдруг начинаешь злиться. Все, что раньше казалось тебе таким понятным, перевернулось с ног на голову.
- События, вещи, люди, чувства – они какие? – ты требуешь ответа.
- Они никакие. В них намешало всего: и доброе и злое; В каждом человеке есть что-то хорошее и что-то плохое, пытаясь избавиться от одного, неизбежно убиваешь другое. Единственный способ сохранить себя – это согласиться на ничью, ничью с самим собой.
Ты замолкаешь. Я понимаю, что это не сложно понять, но трудно научиться с этим жить.
Мне не хочется прерывать твои мысли, скрытые от меня молчанием, но, замолчав, ты можешь потеряться.
Потому что я не вижу тебя, а ты меня.
- Знаешь, почему мы можем идти сквозь тьму? – я понимаю, что тебе уже достаточно откровений, но не могу позволить себе замолчать, и как итог, потерять тебя. Ибо путь во тьме – почти всегда путь в одиночку.
-Почему? – послушно переспрашиваешь ты.
- В нас есть Огонь! Пока еще жалкие искорки, но чем выше мы поднимемся, тем сильнее он будет разгораться.
- Да, без внутреннего Огня нельзя идти во тьме, - соглашаешься ты.
Пройдет еще много Времени, прежде чем мы достигнем крыши небоскреба. Да и Время здесь течет иначе.
Ты замолкаешь… Уходишь в себя…
И постепенно отдаляешься, теряешься во тьме.
И я остаюсь одна.
Но я все равно иду вверх, потому что хочу снова научиться летать.
Сама.
Ступенька, еще одна…
Идти вверх трудно…
Но я сильная. Я справлюсь!
Я не сразу понимаю, что произошло.
Сначала я споткнулась, и мои руки уперлись во что-то твердое.
Дальше пути не было.
Я посильнее нажала ладонями на преграду и вывалилась на крышу.
Неожиданно меня ослепил солнечный свет. Я отползла к ограждению, и привалилась к нему спиной, с удовольствием вытянув измученные ноги. Глаза оставались зажмуренными.
Я добралась сюда.
Начало всех начал.
Старт.
Рождение.
У этого места много имен и описаний.
Для меня это крыша небоскреба, такого высокого, что взглянуть вниз страшно – просто ничего не разглядеть.
А воздух здесь особенный – он наполнен возможностями, риском, сумасшедшим весельем.
Я помню, с каким трудом добралась сюда в первый раз. По земному времени на это ушли годы. Но, добравшись, я, не раздумывая ни секунды, разбежалась и с широко открытыми глазами сиганула вниз, через бордюр крыши.
Я не знала тогда, есть ли у меня крылья за спиной, но я верила!
Новичкам всегда проще. Их глаза горят азартом, предвкушением полета, но где-то в сторонке стоят те, кто здесь не впервые. Сомнения и страх набиваются сквозняком в их души. Они знают, как больно срываться с высоты и разбиваться, ломая крылья о темно-серый, влажный от дождя асфальт.
Я открываю глаза и подхожу к парапету. Несмело кладу руки на перильца и смотрю вниз.