— Ты всерьёз собираешься защищать женщину, которая потакает такой скотине?! — возмутилась она.
— Рейчел, у этой женщины не было перед тобой никаких обязательств. Никаких. Но она приняла тебя, — он стал загибать пальцы, — вырастила и полюбила.
— Ты как будто сам там был, — фыркнула она и снова отдалилась от него.
— Мать растила меня одного, отец бросил её ещё до моего рождения… — Фрэнк увидел, что девушка стала очень внимательно смотреть на него, — я никогда его не видел. Да, я Обратная Рейчел.
— Не говори так, — тихо произнесла она и мотнула головой, — черт тебя подери, Фрэнк, что ж ты раньше мне не рассказывал?
— Я со своими проблемами привык сам справляться, да и, знаешь… до тебя я ими ни с кем не делился. Только с мамой. Думаешь, перестал бы я её так называть, узнай я, что меня усыновили? Пф, еще чего.
— А ты… не думал найти его?
— Отца? Хотел, когда был пацаном. Мне это нужно было для… — он протянул руку в сторону Рейчел и пощёлкал пальцами, — как вы это, умники, называете?
— Для самоидентификации.
— Для неё, вот, да. Но потом я забил.
— Повзрослел и утряс все дела со своим внутренним миром? — предположила она.
— Нашёл работу, — усмехнулся Фрэнк. — Когда ты занят делом, времени для душевных терзаний не так уж и много. Кстати, очень советую, полезная штука.
— Пошел ты, Бауэрс, — хихикнула Рейчел.
Они просидели так ещё пару часов. Короткие разговоры ушли в более праздное русло, не вызывающее лишних переживаний. За это время они опустошили ещё четыре бутылки пива на двоих, выкурили общий косяк, отшлейфовав всё это дело обычными сигаретами, из-за чего оба ощущали воздушную лёгкость, возведённую в квадрат.
— Я сегодня встретила Хлою, когда гуляла, — как бы между прочим сказала вдруг Рейчел.
Фрэнка это удивило. Рейчел редко разговаривала с ним о своей подружке. Вернее, после дня их ссоры она вообще ни разу не произнесла её имени. Сейчас она сделала это довольно легко. Кажется, на одну больную тему стало меньше. Вот только Фрэнк что-то не был уверен, радует его это или нет.
— И как прошло?
— Попросила прощения. Хлоя, мать её, Прайс, — Рейчел устало потянулась. — Кажется, мы помирились.
— Это хорошо… — неуверенно произнес Фрэнк. — Это хорошо?
— Не знаю, — Рейчел пожала плечами, — не знаю, что чувствовать. Как бы там ни было, Хлоя — важная часть моей жизни, я не могу просто так взять и выкинуть её.
— Ну, других ты запросто предала анафеме, — аккуратно заметил он, избегая слова «родители».
— Ох, Фрэнки, — раззадорилась она и поднялась на ноги, — что у тебя на уме?
— Знаю, тебе иногда нравится прикидываться, что мы просто друзья, но… ты рассказала ей о нас?
— Так и знала, — Рейчел вальяжно уселась к нему на колени и обвила руки вокруг его шеи, притянув к себе для поцелуя, — мой мужчина ревнует.
— Мне нравится, как ты это произносишь, — довольно сказал он.
Они сошлись в долгом поцелуе. Фрэнк отодвинул в сторону копну волос, падающую девушке на спину, и начал водить кончиками пальцев по раскалённой после долгого лежания на солнце коже. Рейчел начала покачивать бедрами, каждым движением выражая свое нетерпение. Его мысли кое-как продолжали циркулировать в голове ровно до того момента, как девушка стала постанывать от его прикосновений. Зная, что ещё секунда промедления — и он возьмет её прямо тут, на крыше фургона, Фрэнк еле заставил себя остановиться.
— В чем дело?
— Не хочу стать героем ютьюба, если кто-то решит тут погулять, — с придыханием выговорил он.
Рейчел отклонилась назад и скрестила руки на груди, хитро улыбаясь. Ещё секунда. Ещё секунда, и он пошлет к чёрту всю осторожность.
— В таком случае… Фрэнк Бауэрс, немедленно опуститесь на днище, — она вытянула правую руку в сторону люка, щёлкнула пальцем и указала вниз, — и по прибытию не вздумайте больше останавливаться.
Он выполнил её приказ беспрекословно. Самый приятный приказ в его жизни.
×××
Ночью Орегон сменяет гнев на милость и дарует Эрику несколько часов приятной прохлады.
Он сидит за расчищенным сразу по приходу столом, сгорбившись от усталости, и под светом настольной лампы рассматривает уже распечатанные фотографии. Поначалу те пробирают его до мурашек, но во всей этой мерзости Эрик вскоре начинает подмечать некое однообразие. С одним ужасом за день он вполне способен справится.
Слева от него стоит открытый ноутбук, на странице браузера запрос — очередная безумная цитата из тетради Прескотта. Как ни странно, многие из них обретают смысл, стоит только начать копаться. В большинстве своем это вырванные из контекста фразы художников, фотографов, философов и психологов. Эрик выписывает их полностью, не забывая обозначать автора. Возможно, от этого и будет какой-то толк.
За окном к шуму прибоя присоединяется гул птичьих криков, чьи стаи, похоже, решили провести над городом авиа-шоу. Это заставляет мужчину за его спиной шумно втянуть воздух и заворочиться в постели. Эрик оборачивается, и на его усталом лице появляется усмешка. Джонатан, конечно, не так хорош в искусстве любви, как Дженнифер, но он хотя бы не говорит ему всякие гадости.
Эрик откладывает в сторону ручку и выключает настольную лампу, устало потирает глаза. Вскоре в его руке оказывается стакан скотча. Готовый осушить его, он слышит, как что-то скребется на подоконнике, а гомон снаружи становится всё громче. Эрик подходит к окну и видит, что на нём сидит, вытаращив на его глаза, вооруженная желудем белка.
Решив проверить, кто же создает столько шума посреди ночи, он выглядывает из окна и сразу же восхищенно вздыхает. Ничего подобного Эрик раньше не видел.
Прямо по улицам Аркадии Бэй проносятся все лесные жители. Белки, зайцы, бурундуки, еноты, опоссумы. Эрик видит даже несколько койотов. Но сильнее всего приковывают его взгляд олени. Величественные животные сейчас выглядят напугано. Они скачут по асфальту и нервно оборачиваются, будто пугаясь эха от собственных шагов.
Машина Шона Прескотта запустила свои жернова. Животные бежали от вырубающей их леса техники.
В этом нет ничего весёлого, но наблюдая это зрелище, Эрик качает головой и тихо смеется.
— Ну и ну…
×××
Она уже давненько променяла радость на язвительность, даже Нейтану редко удавалось услышать её искренний смех. Однако именно он сейчас эхом разносится по лужайке перед академией.
Этой ночью Стив буквально украл её из комнаты, прокравшись туда, как разбойник из банды Робина Гуда, и потащил через весь кампус, просто чтобы перебудить всех и насладиться нарушением правил. Раньше Виктория редко позволяла себе подобное, но рядом со своим новым парнем дух бунтарства просыпается сам собой.
Стив тащит её за руку, громко поёт одну из своих песен, даря надежду, что когда-нибудь он посвятит одну из них ей, а Виктория продолжает смеяться и краснеть. В один момент они оба теряют равновесие, поскользнувшись на покрытой росой траве, и плюхаются. Стив падет на газон, а Виктория — на Стива. Если бы она сейчас испачкала свою одежду зеленью, то непременно разразился бы скандал, но посадка оказывается мягкой, по крайней мере для неё. Он поднимает её на руки, и вот они уже целуются рядом с доской объявлений.
Отдышавшись, Виктория не торопится уходить и заводит со Стивом милую беседу, растянувшуюся почти на целый час. Немного посерьезнев, Стив решает поговорить о Нейтане. Виктории не впервой слышать о своём друге что-то подобное: какой тот нервный, странный, жуткий. Любого другого она бы уже послала к чёрту, но Стив ей слишком нравится.
От неприятной темы Викторию спасает пробежавший прямо у них под ногами и даже слегка стукнувшийся о её лодыжку енот. Она вскрикивает от неожиданности и брезгливо отстраняется. Животные никогда ей особо не нравились. С удивлением она обнаруживает, что вокруг них, прямо по территории академии, пробегает целая стая, состоящая из самой разной живности. Стив предлагает уйти, пока их кто-нибудь не укусил, но Виктория, сделав пару шагов в направлении кампуса, останавливается и тут же начинает рыться в сумочке, доставая свой фотоаппарат.