— Мы расстались с Дионом за несколько лет до его смерти. Мой брак стал частью моего прошлого, ушел в воспоминания, которым нет места ни в моей настоящей жизни, ни в будущей.
— Ты забываешь о своих дочерях. Зачем ты пыталась отстранить девочек от их родственников? Причем делала это с самого их рождения.
Негодование, обычно всегда успешно подавляемое Саванной, на этот раз переполнило чашу ее терпения.
— Я не имела никаких оснований сомневаться в отцовстве своих детей! Если хочешь возложить на кого-то конкретную ответственность за распространение этих слухов, то лучше вспомни своего кузена и его беспочвенную ревность. Только благодаря ей его мать объявила Еву кукушонком, вылупившимся в гнезде благородных птиц, и наотрез отказалась признать ее кровной внучкой. А Ниссу Елена и Сандрос вообще видеть не захотели. Ни в первые шесть месяцев после ее рождения, когда все мы еще были в Греции, ни за прошедшие после этого годы они ни разу не выразили желания встретиться с внучками.
— Какая удобная позиция! Ты, конечно, можешь умалять свою собственную роль в отчуждении детей от их непосредственной родни. Диона уже нет на этом свете, и некому достойно опровергнуть твою ложь.
Конечно, он ей не верил. К тому же Дион был его двоюродным братом, и Леандрос считал его настоящим мужчиной, не способным лгать.
Обсуждение финансовых вопросов стоило отложить до лучших времен.
Она встала.
— Я слишком устала и хочу спать.
— Ты выглядишь величественно даже при отступлении. Что случилось, Саванна? Неужели правда до сих пор так сильно ранит твое сердце?
Руки ее невольно сжались в кулаки.
— Всех Кириакисов, без исключения, всегда интересовала не столько правда, сколько их собственные домыслы. Изменить вас я не могу, не стоит даже пытаться. Но и злобную клевету, основанную на этих домыслах, я выслушивать более не намерена. Спокойной ночи! — Она повернулась и хотела было направиться к двери.
В мгновение ока Леандрос оказался возле нее. Его крепкие, длинные пальцы обхватили ее руку.
— О, нет! От меня не так легко сбежать. Дион, может быть, и позволял тебе обращаться с ним как с прирученной декоративной собачкой, но я скорее дикий волк, чем домашний питомец.
Сердце Саванны учащенно забилось, стоило ему только прикоснуться к ней, а дыхание стало прерывистым от испуга, как только до сознания дошел смысл его агрессивных угроз.
— Отпусти меня, пожалуйста. — Ее голос задрожал.
— Нет. Сначала мне нужно кое-что сделать.
Несколько секунд она стояла неподвижно, не делая никаких попыток высвободить руку.
— Что ты сказал?
— Я допустил небрежность и не поцеловал тебя при встрече в аэропорту. Сейчас самое время исправить ошибку, не так ли? — Он склонил голову и жаркими губами быстро поцеловал ее в щеку. — Добро пожаловать домой, Саванна.
После поцелуя Леандрос не отошел, а в течение нескольких минут молча стоял, изучая ее лицо.
— Разве ты не хочешь оказать мне честь и по-родственному поприветствовать меня в ответ?
Так она и сделала. После долгих лет одиночества, когда в присутствии мужчины не ощущаешь практически ничего, кроме страха, настороженности и недоверия, возникшее непреодолимое желание поцеловать его было совершенно новым опытом, абсолютно фантастическим по своим ощущениям. Саванна не раздумывая прикоснулась губами сначала к его левой щеке, а затем и к правой.
Ощущение хорошо выбритой кожи и особый запах его одеколона дурманили голову. Она хотела целовать его и дальше, но не стала. Надо было терпеливо ждать, каким будет его следующий шаг.
Леандрос раздумывал недолго. Последовал страстный поцелуй.
Саванна закрыла глаза, и все вдруг поплыло, разливаясь разноцветными красками. Только что она стояла неподвижно, стараясь сохранить незначительную, но довольно безопасную дистанцию, отделяющую ее от пленительного мужского тела. А буквально через секунду оказалась в крепких объятиях Леандроса, страстно обвивая кольцом своих рук его шею.
Он был как пища богов для ее изголодавшихся по любви губ. Запасы разума были исчерпаны, и она не контролировала больше свои действия. Теперь над нею властвовал только инстинкт, притягательная сила разыгравшейся страсти.
Его сильные руки ласкали ей спину, медленно скользя сверху вниз. И когда они остановились на бедрах, он еще крепче сжал Саванну в своих объятиях. Невольно вырвавшийся из ее уст стон выдал то исключительное наслаждение, которое доставляли ей его ласки. Она в истоме выгнула спину, но при этом не разомкнула губ, сошедшихся в страстном поцелуе с пленительными устами Леандроса.