— Сарказм не украшает женскую речь. — Он не хотел ни оскорбить, ни тем более ранить ее. Но ему удалось задеть ее за живое.
— Уклончивость значительно менее привлекательна в мужчинах. Так я могу рассчитывать на твою верность или нет?
— Безусловно.
Ее глаза просветлели и засияли невероятным блеском, напряжение исчезало.
— Саванна, никто другой, кроме тебя, мне не нужен. — Он и сам не понял, как эти слова слетели с его губ. Ему захотелось обнять ее, он быстро выставил вперед руки, схватил ее в охапку и крепко прижал к себе. — Какие еще будут выдвинуты условия?
— Я выйду за тебя замуж. Я даже постараюсь родить ребенка… — она вдруг замолчала, оборвав фразу, и стала нервно покусывать губы.
Она говорила о возможном рождении их совместного ребенка как о принятии мук адовых.
— Ты не хочешь больше детей? — Теперь уже Леандрос проявлял настойчивость, стремясь избавиться от совершенно чуждого ему чувства неопределенности.
Лицо ее разрумянилось, и она застенчиво опустила глаза.
— Ну почему же. Хочу.
— Тогда в чем же все-таки дело? — не отступал Леандрос.
— А если у нас опять будут девочки? Ты не потребуешь развода? Или ты начнешь настаивать на рождении детей до тех пор, пока у тебя не появится сын и законный наследник?
Картину она нарисовала ужасающую.
— Развод в мои планы никак не вписывается. Никоим образом. А что касается наследников, то живем мы не в средние века. Дочери с таким же успехом смогут унаследовать все, что мы им оставим. Почему бы Ниссе не возглавить в будущем международный концерн Кириакисов, к примеру? Не вижу особых препятствий.
Глаза Саванны были огромными, словно услышанное поразило ее до глубины души. За кого она его принимала? За редкий, давно исчезнувший с лица земли вид млекопитающих? За динозавра? Возможно, он и предпочел бы сына, унаследовавшего его характер и деловую хватку, но это никак не означало, что девочек он будет любить меньше.
— Дион хотел только сыновей. — Леандросу пришлось прислушиваться к ее шепоту, чтобы разобрать слова.
— Для мужчин в этом нет ничего противоестественного, но человек бессилен перед волей Божьей. Я хочу, чтобы наши дети были здоровыми и моя жена любила их и заботилась о них с такой же нежностью, которую она дарит Еве и Ниссе.
— Сколько ты хочешь детей?
— Не волнуйся, я не хочу, чтобы ты постоянно ходила беременной. — Он хотел видеть в ней не только мать своих детей, но и страстную, любящую женщину.
Она сложила руки у него на груди.
— Нет, назови точное число.
В голову приходили разные мысли.
— Ты плохо переносишь беременность? — Некоторые женщины действительно страдают токсикозом, особенно в первой половине срока. Петра была не из их числа, и он выпустил эту деталь из поля зрения.
Саванна только покачала головой в ответ.
— Нет. Мне нравится это состояние.
Она что-то еще пробормотала. Что-то вроде того, что беременность была ей в радость, когда Диона не было рядом. Леандрос и не сомневался в этом. Муж, раздираемый ревностью и подозрениями, что супруга носит ребенка своего возлюбленного, вряд ли мог быть в этот сложный период настоящим другом и надежным помощником.
— Тогда в чем же дело?
Она смотрела на него зелеными глазами, которые были полны решимости.
— Вопрос по-прежнему в поле ребенка и еще в том, что ты намерен делать, если я так и не рожу сына, который заменит тебе погибшего.
Она требовала точно определиться с числом детей. Отлично. Он мог его назвать.
— Я хочу двоих. Воспитание четверых детей будет хорошим испытанием нашего терпения. Ева и Нисса станут примером для подражания младшим и помогут нам воспитать их.
Он хотел заставить ее улыбнуться, и, кажется, это получилось. В глазах Саванны появился радостный блеск.
— Если они будут похожи на своего отца и станут самостоятельными слишком рано, мне придется подать заявление о досрочном сложении с себя своих обязанностей.
Он сжал ее в своих объятиях.
— Этого не случится. Обязанностей с лихвой хватит на двоих, дорогая моя.
— Мне придется вернуться в Атланту, — услышал он.
Его пальцы впились ей в руки.
— Это абсолютно излишне. — Он не мог допустить, чтобы она бросила его, как в свое время оставила Диона.
Она снова опустила руки ему на грудь с явным намерением успокоить.
— Мне надо позаботиться о тетушке Беатрис. Ей не так много осталось. — Боль, с которой были произнесены последние слова, отразилась и в ее глазах, и в выражении лица. Уголки губ печально опустились.