Как только все расселись за столом, Леандрос встал и попросил всеобщей тишины и внимания. Мгновенно воцарилось абсолютное молчание, даже ее дочери успокоились, послушно повернув свои любопытные мордашки в сторону говорящего.
— Сегодняшний день возвещает начало нового поворота в жизни семьи Кириакис. К нам вернулась Саванна, привезя с собой двух очаровательных дочерей для восстановления отношений с родственниками со стороны их отца.
Елена и Сандрос одобрительно кивали головами, глаза их были полны слез. Баптиста удовлетворенно улыбалась. Даже Иона согласно кивнула.
Сердце Саванны сжалось от единодушного одобрения ее поступка. Леандрос предлагал ей не только свою руку и сердце, сегодня ее и ее детей принимали в дружную и любящую семью.
— Единственным изменением, которое положит начало переменам в нашей жизни, будет то, что Саванна вновь вступит в нашу семью на законном основании.
Атмосфера подогревалась всеобщим неподдельным интересом.
Леандрос взглянул на Саванну и улыбнулся, та ответила ему такой же улыбкой. Эта сцена была явно рассчитана на аудиторию, не будет же он рассказывать им, как пытался шантажом склонить ее к браку.
Он быстро обвел взглядом всех присутствующих.
— Надеюсь, что ни у кого нет возражений?
Все дружно закивали головами, только Ева и Нисса сконфузились, придя в некоторое недоумение.
— Тогда можете меня поздравить. Мне удалось уговорить Саванну принять мое официальное предложение и дать согласие на наш брак.
И тут случилось непредвиденное. Девочки вскочили с мест, словно под обшивкой их стульев лопнули пружины, и бросились в объятия Леандроса и Саванны, визжа от восторга.
— Это значит, что ты будешь моим настоящим отцом, — кричала Ева, когда Леандрос брал ее на руки.
Он крепко обнял малышку и прошептал ей что-то на ухо, что заставило ее рассмеяться и засиять от счастья.
— Ты правда согласилась стать дядиной женой? — спрашивала Нисса, забираясь к матери на колени.
Эмоции переполняли Саванну, она только кивала головой в ответ и улыбалась, губы ее дрожали.
Первым к Саванне подошел Сандрос и, поцеловав ее в щеку, одобряюще похлопал племянника по спине.
— Что-то уже витало в воздухе, когда мы ужинали в ресторане. Я сразу это почувствовал. — Он усмехнулся и продолжил: — Леандрос так крепко прижимал ее к себе, что бедняжка с трудом дышала.
Гости разразились смехом.
А когда ликования стихли, Леандрос опустил детей, оставив их рядом с собой, и попросил Саванну подняться.
— По нашим традициям, объявление о намерениях вступить в законный брак сопровождается обменом обручальными кольцами.
По гостиной волной прокатился радостный гул. Саванна не могла вымолвить ни слова. Он плавно поднял ее руку и надел на безымянный палец кольцо с огромным, насыщенного зеленого цвета изумрудом, гнездившимся в золотом ободке, усыпанном бриллиантами. Он поднес ее руку к губам и нежно поцеловал увенчанный кольцом палец, лаская своим дыханием ее кожу. Чувства собственника разгорались в нем с каждой минутой. Его энергия передавалась ей, тепло от поцелуев разливалось по всему телу.
Он незаметно зажал в ее ладони еще одно кольцо.
Это было мужское кольцо, по дизайну схожее с предыдущим. Огромный изумруд соседствовал с меньшими по габаритам бриллиантами. Руки ее задрожали, когда она вдруг поняла, что Леандрос хочет услышать слова ее согласия в присутствии всей семьи. И в знак своих серьезных намерений она должна скрепить обещание кольцом.
Она медленно поднимала его руку, точь-в-точь копируя все его движения, включая поцелуй. После чего все взорвались аплодисментами и последовало традиционно обильное торжественное угощение по случаю помолвки.
Баптиста не сдержалась и расцеловала каждого из будущих новобрачных.
— Я очень рада, — прошептала она на ухо Саванне, прикладываясь к ее щеке.
После того как практически каждый из гостей произнес слова поздравлений, расцеловал и горячо обнял жениха и невесту, кто-то задал вопрос о дне торжественной церемонии.
— В это воскресенье, — ответил Леандрос.
— Да это же через три дня! — воскликнула Баптиста. — Так много надо сделать, за оставшееся время нам просто не успеть.
— Справимся.
Высокомерие и самоуверенность Леандроса не производили должного эффекта на его мать. Баптиста жестом заправского моряка залихватски сложила руки на своей узкой, сухонькой груди и ринулась в бой: