Морда, страшная, с большущими клычищами утыкается мне в живот и трётся о оголённую кожу влажным носом. Продолжая приподнимать пижамную маечку, наглая клыкастая морда, облизывает всё до чего дотягивается.
Это мне напомнило собаку у друзей. Тоже большую, тоже грозную на вид и страшную, но помнит, как я часто с ней сидела, воспринимает мою персону как родную, сразу начиная заваливать и облизывать, куда только язык дотянется.
Оттолкнула клыкастика, укрываясь одеялом, в надежде, что мне перестанут пересчитывать рёбра шершавым языком. Но хвостатый сдаваться был не намерен, поэтому теперь полез облизывать лицо.
Обхватив его за шею, зарылась в длинную шкуру пальцами. В принципе, если он не рычит и не бросается на тебя с целью сожрать, то не так уж он и страшен. Подождав, когда он устроится поудобнее, представила, что всего лишь обнимаю большую собаку, почесала его за ушком. Всё не так уж и плохо. Волк меня уже принял, а вот с мужчиной придётся повоевать. Ну что ж... Артиллерию к бою!
Часть 11. Чувствуешь?
Просыпаюсь из-за холодного ветерка, что гуляет по спальне. Пустая кровать, холодная простынь свидетельствует о том, что ушли давно. Это даже хорошо, учитывая, что сегодня я спала с собакой, страшной и опасной. Поднявшись на локтях, осматриваю комнату в восходных лучах солнца. Прикрыв глаза, падаю обратно, укрываясь одеялом. Переведя взгляд на часы, замираю. Это не восходные лучи, а закатные. Бо-оже, сколько же я проспала?
Вздрогнув, подскакиваю на кровати от ругани, буквально за дверью, и тихим, еле различимым, утробным рычанием. Прикрыв одеялом грудь, ищу взглядом телефон. Моего нигде нет. Приподнявшись, ещё раз осматриваюсь.
Нет. Его нет. Накинув на плечи халат, ищу босыми ногами домашние тапочки. Меня пугает этот мужчина. Меня пугает, его обращение со мной, меня всё пугает. Спрятав лицо в ладонях, вздрагиваю, когда хлопает дверь и в спальню входит мужчина.
Выглядит он так, словно собирается делать мне выговор. Жёсткий такой. Но внезапно передумывает, скосив взгляд на плечо, с которого сполз немного халат, открывая вид на истерзанную ключицу и тонкую лямочку пижамы.
— Утро бобрым не бывает, это каждый добр знает, — зевнула я, осматривая его заспанным взглядом.
— Боброе утро, бобрёнок, — мне протягивают мой телефон, а у меня появляются всякие разные подозрения, — спускайся, погрызёшь и отправимся мы с тобой в небольшое, но увлекательное путешествие.
Недоумённо заглядываю мужчине в глаза, но не нахожу никакого намёка на нежность или предвкушение. У меня закрадываются мысли, будто меня сейчас поведут на кровавый обряд в качестве жертвы.
— Со мной же все будет хорошо? И я вернусь целая и желательно невредимая?
— Желательно невредимая, — передразнивают меня, закатывая глаза, - я уже чувствую щенка, что в твоём чреве, а вредить матери своего ребёнка, никому не позволю.
— Чувствуешь? – кажется перестаю дышать, положив руку на живот, что никак не изменился, - но ведь прошёл всего день…
— Беременная самка пахнет иначе. Твой запах смешивается с моим, создавая третий. Сейчас я не смогу определить пол, но через месяц второй скажу точно.
Приняв его протянутую руку, вместе выходим из спальни. Следуя за ним по коридору рассматриваю всё что угодно но не наши сомкнутые руки.
— Не нужно ли мне состоять на учёте в больнице? — интересуюсь чтобы прервать это молчание.
— В этом нет необходимости. Когда приблизится время родов, в дом будут приглашены повитухи, что помогут принять роды.
— Мы что в средневековье? — внутренне ужасаюсь, понимая, что так легко и умереть при родах, и ребёнок может умереть…
Видимо что-то такое проскальзывает на моём лице, заставляя шатена напряжённо засопеть.
— Дети у оборотней рождаются отличными от человеческих. В родильном доме, если щенка принимать будет человек, у оного возникнут вопросы. Зачем же напрягаться, если есть специально обученные и посвященные… личности?
— А в чём они отличаются? — спрашиваю шёпотом, не замечаю, как сама прилипла к мужчине и почти трусь щекой о его плечо.
— Придёт срок, увидишь.
— Если переживу, — бурчу под нос, почему-то не желая отстраняться от мужчины, а он и не против. — А когда срок придёт?
— Через шесть месяцев, волчонку нужно меньше времени что бы сформироваться, плюс-минус двадцать дней.
— Шесть, — испуганно шепчу я, жалобно заглядывая Дамиру в глаза.
— Да. — Недолго помолчав, Дамир замирает, притянув меня к своей груди, — Твой организм довольно слабый, и без помощи из вне, боюсь может… — этот его обрывок очень пугает. Даже если и случитсях так, что яэ умру при родах, то моим предсмертным желанием будет, что бы малыша положили мне на грудь, ближе к сердцу, — Щенок будет тянуть силы, нужные ему для развития, поэтом, пожалуйста, не отказывайся ни от питательных ежедневных коктейлей, витаминов и уколов, раз в три недели. Я буду рядом, буду поддерживать и помогать.