Несколько минут Тэмба задумчиво смотрела на него. Экон видел, что в ней борются несколько эмоций, и неясно, какая победит. Он видел и непокорство, и усталость. В конце концов последняя победила. Тэмба вздохнула.
– Его называют Сигиди, – тихо произнесла она.
Сигиди. Это имя ему ничего не говорило, и все же от его звучания по спине пробежала дрожь. Он слишком хорошо помнил, как старик посмотрел на него, какое чувство узнавания читалось в его взгляде. Восток и запад, – сказал старик, но эти слова тоже ничего не говорили Экону. Он покачал головой:
– Зачем он приходил?
– Дай мне продукты, – сказала Тэмба. Экон подчинился не сразу, и она закатила глаза: – Можем обсудить это все голодными, а можем на сытый желудок. Умеешь измельчать овощи?
– Измельчать?
Она бросила на него язвительный взгляд и кивнула на нож, лежащий у очага. Он был слегка затуплен, и Экон заметил, что рядом лежит еще один. Красные пятнышки на его лезвии было ни с чем не спутать. И снова он взглянул на перевязанную руку Тэмбы, но в лице старухи читалось нетерпение. Так что Экон закрыл дверь, и они оба уселись перед очагом. Пока он, взяв первый нож, начал нарезать морковку, Тэмба налила воду в небольшой горшок, который нашла в кладовке, и осторожно повесила его на крючок над огнем. Она долго смотрела в пламя, прежде чем снова заговорить.
– Сигиди – дараджа. – Тэмба взяла палку и поправила угли. – И у него очень необычные способности.
Дараджа. Это слово для Экона значило многое. Не так давно он не верил, что дараджа – люди, которые умеют призывать энергию земли и манипулировать ей, – вообще существуют. Теперь, за последние две недели, он встретился с тремя, если считать Тэмбу.
– И в чем заключаются его способности? – спросил он.
– Он способен видеть то, чего не могут видеть другие, – объяснила Тэмба. – Мы давно знаем друг друга, так что я спросила, не может ли он помочь найти мою внучку. – Она взглянула на запачканный кровью нож. – Он сказал, что сможет, но нужно за это заплатить.
Глаза Экона расширились.
– Он заставил тебя порезать руку? Какое варварство.
Тэмба посмотрела на него, словно он сказал что-то неуместное.
– Следи за языком, юноша, – резко ответила она. – В особенности если говоришь о том, про что мало знаешь. – Она снова показала на нож. – Мы с Коффи – кровная родня, мы связаны по прямой материнской линии. Наша кровь едина, так что Сигиди использовал мою, чтобы найти ее. Это не варварство, это необходимость.
Экон какое-то время пристыженно помолчал.
– И это сработало?
Тэмба кивнула:
– Я передала ему, что ты рассказал о Феду и другой дараджа, которой ты помог.
– Адия, – перебил Экон. – Ее звали Адия.
Тэмба сжала губы.
– Сигиди сказал, Коффи с богом смерти, в его владениях.
У Экона замерло сердце.
– Где это?
– Где-то на юге, в регионе Кусини, – сказала она. – Пешком добираться довольно долго.
Экон тут же вскочил, забыв и про нож, и про морковку.
– Чего мы ждем? – У него пересохло во рту, а в руках появилась неуемная энергия, не дававшая держать их спокойно. Он забарабанил пальцами по ноге. – Идем же.
– Не так быстро, юноша. – Тэмба не сдвинулась с места. Она снова глядела в огонь. Неспешным движением она взяла морковку, которую он нарезал, и высыпала в кипящую воду. – Я дараджа, а ты в розыске. Если нас поймают твои братья, это плохо кончится.
«Бывшие братья», – подумал Экон.
– У нас не получится просто и непринужденно выйти из города, – продолжала она. – Нам понадобится помощь.
Экон нахмурился:
– И у тебя есть кто-то на уме?
Впервые с того момента, как он вошел в лавку, Тэмба улыбнулась. В ее глазах появился блеск.
– На самом деле есть.
Когда Экон через несколько часов вышел из аптечной лавки, в воздухе ощущалась прохлада.
Он окинул взглядом улицу, чтобы убедиться, что она пуста. Они с Тэмбой решили подождать раннего вечера, прежде чем выдвигаться. Пока что, казалось, удача благоволила им: дождь кончился, по крайней мере, на какое-то время, только в воздухе висел тяжелый запах озона. Тучи исчезли, и, присмотревшись, Экон мог различить черные нити, протянутые между звездами. Он проглотил комок в горле. Не так давно они с Коффи смотрели на эти трещины в небе, когда были в Великих джунглях. Он назвал эти отметины шрамами, но Коффи считала иначе.
Может, и в шрамах есть своя красота. Может, они напоминают о том, с чем мы столкнулись – что мы пережили.
Пережили. Экон по-прежнему помнил последний раз, когда видел лицо Коффи. Она выглядела решительной, но он заметил ее страх, словно она пыталась быть мужественной, но едва справлялась. Он не хотел думать о том, что с ней сейчас.