– Благодарю, в храме недавно закончилась реконструкция. Если захотите побеседовать, я буду неподалеку.
– Хм, спасибо! – я растянула рот в самой милой из моих улыбок, надеюсь, это не было похоже на оскал. Сегодня я не была настроена на исповедь.
Священник удалился, а я пыталась представить себе, как когда-то в другой жизни стояла здесь, в этом самом храме и давала клятву любить кого-то и заботиться, пока смерть не разлучит нас. Неужели я правда на это способна? И как же тогда быть с раем и адом, в которые мы все должны попасть после отмеренного срока. Я всерьез задумалась спросить об этом священника, но вряд ли он оценит мою историю о воспоминаниях из прошлой жизни. Как бы там ни было, сейчас я предпочитала чувствовать свое внутреннее чутье, а не окружающих. Посидев еще немного, я аккуратно выскользнула из храма и пошла гулять по городу, до восьми вечера было еще довольно долго.
Том дожидался меня внизу и предложил пройтись, он явно изучил несколько статей из Википедии и блистал фактами и датами о Бофорте, я же делала вид, что все тщательно записываю в свой блокнот, купленный в местном супермаркете.
– Вам обязательно нужно посетить наш исторический музей, это даст вам больше представлений обо всех важнейших событиях! – он был явно горд собой и тем, что имел непосредственное отношение к очерку иностранной туристки.
– Том, мне бы хотелось чуть больше узнать о вашей семье, добавить повествованию личный оттенок, – я откашлялась и внимательно посмотрела на него, но Том, кажется, не совсем был убежден в том, что стоит давать мне много подобной информации.
– Откуда вы знаете про мою семью, Софи? Вы ведь, кажется, удивились тому факту, что мы владеем госпиталем.
Да уж, надо было врать лучше, но с этим у меня были небольшие проблемы.
– Том, на самом деле я не журналистка, только не убегайте, пожалуйста, выслушайте меня, как бы странно это ни прозвучало…
17
Джордж Келог, которого на самом деле звали Джозеф Вишневский, появился на свет в 1923 году в Польше. Во время Второй мировой войны он помогал немцам, на чем заработал немалое состояние. В 1945 году в возрасте двадцати двух лет он бежал из страны во Францию, два года скрывался, а в 1947 отправился с моряками в странствие по миру. В 1950 дороги привели его в Азию. К тому времени юношеский запал совсем пропал, а совесть начинала мучить его все больше. Джозеф познакомился с американским торговцем, и тот предложил ему отправиться с ним в США. Взять с собой целый сундук денег Джозеф не решился и зарыл свой клад в Тайской провинции, чтобы однажды вернуться за ним. Он поменял имя и фамилию и обосновался в небольшом городке Бофорт в штате Южная Каролина, где и познакомился со своей будущей женой. Его соседка Амалия, милая женщина шестидесяти лет всегда была добра к нему, приносила ему обед в мастерскую и запеченные яблоки. Они часто болтали вечерами, и однажды Джордж поведал ей историю собственной жизни. Историю, которую его семье было суждено узнать из дневника Амалии уже после его смерти. У Джорджа был единственный сын Чарли, который по стечению обстоятельств умер раньше него на четыре дня в поисках того самого сундука в Тайской провинции. Билл так и не рассказал, что за мужчины выслеживали их, скорее всего, это были обычные бандиты. Он вернулся на родину, чудом провезя с собой клад Джорджа, но вместе с ним он привез и страшные новости семье Чарли.
На деньги, за которые его друг отдал жизнь, Билл принял решение открыть госпиталь. В память о Джордже, Чарли и в компенсацию за все не самые лучшие дела, на которых были заработаны эти сокровища. Оставшуюся часть денег он отдал Джейн и Тому, лишившимся единственного в семье кормильца.
Том рассказывал мне эту историю, сидя в небольшой кофейне госпиталя, спустя два дня после моего удара головой. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить его, что я не сумасшедшая, и кажется, у меня получилось.
– Я плохо помню отца, только запах машинного масла, исходящий от него, и как он сажал меня на коленки, когда возвращался домой. Мама ужасно скучала по нему, помню, как она плакала всеми ночами, думая, что я не слышу.
Том рассказал мне все, что знал, и я испытывала странное чувство, слушая его слова. Это был чужой мне человек, живущий в другой стране, и все же выходит, что я когда-то знала его и любила больше всего на свете.
– А ваша мама, Том… Могу я увидеть ее?
– Полагаю, что да. Только если обещаете не рассказывать ей истории о переселении душ и ваши видения.
– Разумеется.
Я потратила около сорока минут, выбирая наряд для встречи: джинсы я отмела сразу, как и короткую замшевую юбку, в них я чувствовала бы себя неуютно в обществе незнакомой пожилой женщины. Мой выбор был между белой блузкой в комплекте с голубыми брюками и легким платьем розоватого оттенка длиною ниже колена. В конце концов я выбрала платье. Надев под него бежевые туфли-лодочки на каблуках, я отправилась к Тому в госпиталь. Там я оставила свою машину, и мы сели в джип доктора.