Спустя час, который показался мне целой вечностью, меня определили на отделение, где требовалась лишь транспортировка пациентов. Я сидела на посту медсестры и заливалась слезами, пока мои однокурсницы недоумевающе проходили мимо. Санитарка, заметив мое состояние, положила большую шоколадную конфету мне в карман и снисходительно улыбнулась, погладив меня по плечу. Я подошла к раковине, чтобы еще раз умыться, и в зеркале над ним заметила большое красное пятно у себя на ключице. Теперь‑то все окончательно встало на свои места. Я упала в обморок, так и не дойдя до заветной табуретки. Голова трещала от пролитых слез и, возможно, от падения на кафельный пол. Я была обессилена, но и счастлива одновременно из‑за того, что меня кормят конфетами и предлагают ходить на практику через день вместо положенной каждодневной работы.
Остаток смены я провела как в тумане, словно после затяжной болезни. Ту практику я сдала на отлично, и колледж, как хотела, закончила без троек. Однако важнее всего было осознание того, как хрупко человеческое здоровье.
Перед моими глазами до сих пор стоят картинки из той больницы. Я не в силах стереть их из своей памяти, но даже если б могла – не стала бы этого делать. Теперь это часть меня. Мой опыт, который я пронесу через всю жизнь. Он дает мне сил бороться до конца, даже когда, казалось бы, все плохо.
Отвлекшись от воспоминаний, я посмотрела на время. Было 18:14, экран смартфона показывал два непрочитанных сообщения. Мой товарищ по переписке уже был рядом и сообщал, что не сможет гулять долго, так как ему надо куда‑то успеть. Головная боль почти прошла, и я, перепрыгивая через ступеньки, выбежала наружу. Он стоял у дерева, подперев велосипед ногой, и что‑то увлеченно читал.
– Привет! – подбежала я и, легонько его обняв, спросила: – Что читаешь?
– Паланика, – он показал обложку.
«Бойцовский клуб», – прочитала я.
– И как? Нравится?
– Да, вполне, но я только начал, руки не доходили до этой книги.
Мы сели на ближайшую скамейку. Солнце уже скрылось, и наступила долгожданная прохлада.
– А мне он не нравится. Пробовала читать. Не зашло.
– Чем же?
– Просто я люблю красивый литературный язык без изъянов. Чтобы книга вдохновляла, учила чему‑то. У Паланика же, как и у Кинга, что ни слово – то ругань или пошлость. По крайней мере, мне так показалось.
– У каждого свое мнение…
– Ты писал, что много где побывал, а где именно? Случалось ли что‑нибудь в путешествиях?
– Да, я почти всю Европу проехал, в Китае был. Однажды пришлось добираться без документов из Боснии и Герцоговины, где меня обворовали в хостеле. Хотя я сам виноват, оставил вещи открытыми. В итоге еле пропустили на границе. Пришлось каждому объяснять, что так и так, паспорта нет, денег тоже, только обратный билет. С горем пополам доехал. Вот недавно вернулся, восстанавливаю паспорт, благо ксерокопия осталась.
– Ничего себе. А деньги не украли тогда?
– Это отдельная история. Я взял напрокат велосипед и, кажется, выронил где‑то свой кошелек по дороге. Пришлось заблокировать карточку, а деньги мне брат по почте выслал.
– Как же ты так ехал, что выронил кошелек?
– По дурости положил его в порванный карман. Потом искал в траве и на тропинках, где проезжал. Так и не нашел. Это было в Париже. Если взяла много денег – держи их всегда при себе.
– Да, знаю. Как‑то у моей бабушки украли кошелек на эскалаторе в метро. Самое забавное, что в этот день она учила меня носить сумку. Хорошо хоть сумма была небольшая, но все равно очень обидно. А потом ее еще раз обокрали в торговом комплексе, но уже на сумму побольше.
– Деньги лучше на карточке держать. Если что – всегда можно ее заблокировать.
– Я никогда не держу всю сумму на карте. Наличные, бывает, тоже просят: не везде же принимают карточки.
– Можно и так. Кстати, куда ты дальше поедешь и когда?
Я рассказала о своих ближайших планах и о том, что совсем не знаю, куда в итоге доберусь.
– Не боишься? Знаешь своего путника хоть? И почему ты его так странно называешь – «путник»? Почему не попутчик или спутник?
– Гуляли вместе пару дней… Боюсь, конечно, но что теперь жить отказываться, раз страшно? А путник потому, что так нравится называть. Никто же так не называет, а я буду.
Я улыбнулась. Мне нравилось называть все вокруг необычными словами. Своих воздыхателей звала не парнями, а кавалерами, микробы у меня были бациллами и так далее.