— Я всегда задаю себе этот вопрос и всегда получаю от подсознания такой же ответ, — он улыбнулся, — Так как тебе работа у нас? — это был сложный вопрос, особенно сейчас, когда я только начал разбираться чего же я действительно хочу от жизни.
— Тебе вариант хороший или правдивый?
— Мы давно друг друга знаем, так что давай говори сначала первый, а потом второй, — как же хорошо, что ему можно сказать правду.
— Касаемо первого варианта, то все замечательно. Мне давно не хватало активной работы, общения с людьми, я уже и стал забывать, насколько это интересно, — это было абсолютной правдой, но лишь на половину, на ее хорошую половину конечно же.
— Тогда может быть останешься у нас? Закончишь все свои дела и снова приедешь в родной город. Начнешь все заново. Знаешь, я планирую расширяться и мне нужен человек, на которого я могу положиться.
— Это заманчивое предложение Вить, сколько времени у меня есть на размышления?
— Если к концу июня дашь ответ, то это будет просто отлично.
— Хорошо, так и поступим, — я уже собирался уходить, как он спросил.
— А что там с правдивым вариантом? — мне совершенно не хотелось его озвучивать, но я сам о нем заикнулся, так что нужно говорить, да и держать эти мысли внутри, не дав им словесную форму, становилось уже практически невозможным.
Подойдя к окну, я взглянул на снующие под окном машины и спешащих по тротуарам людей. Жизнь в городе била ключом. Мозаика сложилась, ответ был готов.
— Вить понимаешь, просто это все слишком сложно. Я вижу проблему, но не знаю, как ее решить. Твой потенциал в качестве лидера, крайне велик. Ты умеешь работать с людьми, направлять их, но выходит так, что ты не ведешь их. Они ведут тебя. Создались такие условия, что ты идешь на поводу у толпы. А какие у нее желания? У толпы нет других желаний, кроме как жрать, сношаться и ржать. А из нас старательно эту толпу делают, изничтожая непосредственно Человека, с гораздо более сложными потребностями. И что самое паршивое, что ничего не изменишь и новые потребности не сформируешь, не имея достаточно влияния на рынок, а ты сам знаешь у кого оно. Замкнутый круг, вот что, — пока я говорил Виктор темнел все больше и больше, настолько, что к концу моего монолога он открыл ящик стола и достал оттуда два стакана, а затем разлил по ним виски.
— Не поверишь Семен, но у меня самого в голове давно крутилось нечто подобное, только я не мог сформировать эту мысль, поймать разрозненные факты и соединить их. Хотя возможно я этого по-настоящему не хотел, нося такое в голове становится гораздо тяжелее работать, — он сделал из стакана крупный глоток.
— Ты не Дон Кихот, Витя, ты не сможешь сражаться с ветряными мельницами, поэтому делай, то, что умеешь. Дари людям праздник и эмоции, чтобы они хотя бы ненадолго смогли вынырнуть из замкнутого круга инферно, — мой друг задумчиво смотрел вдаль, на погружающийся в ночь город, мы довольно долго молчали, каждый погруженный в свои мысли.
— А кто должен, Семен?
За окнами летела стая грачей, шумно сообщая всем вокруг, что скоро закончится май. Солнце клонилось к закату.
…
Из города я планировал отправляться на рассвете, так что с родными пришлось прощаться вечером, перед отходом ко сну. Хотя они наверняка проснутся пораньше, чтобы проводить меня. Из уст матери прозвучало тревожное:
— Ты уверен, что поступаешь правильно, уезжая сейчас? — они с отцом внимательно смотрели на меня. Кажется, что моих стариков что-то тревожит.
— Да мам, у меня остались еще кое-какие дела.
— Сынок, пожалуйста будь осторожнее, мне кажется, что ты выбираешь тернистый путь, — кажется я где-то это слышал.
— Все будет хорошо, не беспокойтесь, — обняв меня напоследок они остались стоять на крыльце, наблюдая, как я вешаю кофры и завожу мотоцикл.
Светало. Всегда любил отправляться в путь на рассвете. В этом была какая-то особенная романтика. Начинать новое путешествие с чистого листа. Что же произойдет дальше? Станет ли эта страница прахом, который забудется на следующие сутки или же она войдет глубоко в воспоминания, оставив на сердце борозду, настолько глубокую, что это воспоминание заставит тебя улыбнуться на смертном одре и пустить последнюю слезу счастья? Одно я знаю точно, голоса Зари шептали мое имя и снова звали меня в дорогу. Теперь я стал окончательно свободен, закрыв все свои последние гештальты, оставшиеся из прошлой жизни.
Махнув напоследок родным, я отправился дальше. Мимо меня проносился город мелькая витринами и остовами моих воспоминаний. Но все это уже не имело никакого значения. Стрелка спидометра смахнула с меня остатки наваждений. Пора двигаться дальше, навстречу рассвету.
Бистро у Амира
Успели отпраздновать трудящиеся первую маевку, прошел парад победы по красной площади, на который я, к сожалению, так и не попал. Весна уступала свои права знойному и не менее жизнерадостному лету. Люди уже строили планы на отпуск, а работники сфер обслуживания потирали руки в ожидании сверхприбылей ну и конечно же готовились к сезону. Причем на удивление синхронно и по всей стране. Потому что даже этот владелец небольшого придорожного кафе перед въездом в Москву обновлял облик своего заведения. Рядом со ступеньками лежала старая, безвкусная вывеска, а на место ней пришла новая, которую он непосредственно устанавливал.
— Где же эта чертова отвертка! — инструмент конечно же был в не зоны досягаемости мужчины, повесившего вывеску на кронштейн и наживившего ее на пару винтов. Я поднял ее со ступеньки, протянул ему и произнес:
— Держите! — он слегка дернулся, видимо проклянув меня несколько раз за такое появление, но сдержался.
— Благодарю!
Спустя где-то минут десять возни мы отошли на пару шагов назад, чтобы оценить результаты своих трудов. Вывеска в стиле плакатов к советским фильмам переливалась свежими красками и ровным светом диодов за матовыми буквами, гласившими: «Бистро у Амира». В сумраке от этого света веяло теплом и уютом, то, что как раз и нужно уставшему путнику.
— Спасибо большое, — кивнув на вывеску произнес он.
— Да не за что, вас ведь Амир зовут, меня Семен.
— Друзья ко мне обращаются на «ты», приятно познакомиться Семен Джан, —он протянул мне руку, а затем радушно пригласил разделить с ним трапезу.
Конечно же я не мог отказаться от такого заманчивого предложения. Бистро было скромным двухэтажным зданием: на первом расположился зал для посетителей и кухня, на втором комнаты для гостей. Пара столиков перед крыльцом и беседка с мангалом на заднем дворе, куда мы и направились.
Пока мы занимались приготовлением еды, я успел чуть лучше узнать своего собеседника. Амир оказался крайне приятным мужчиной, лет тридцати пяти, с озорными глазами, которые выдавали в нем человека никогда не унывающего. Здесь он работает всего год и за это время из старой развалюхи-харчевни сделал крайне приятное заведение, причем обходясь в основном своими силами и помощью родных. Жил он тут же круглый год, лишь изредка оставляя дело на родного брата, который тоже работал в Москве, чтобы уехать проведать родственников и друзей в Ереван. Сегодня выдался свободный вечер, вот он и занялся ремонтом. Обычно у него полно народу, чему я охотно верю.
— Едешь за лучшей жизнью в Москву? — спросил он, хитро прищурившись.
— Нет, просто хочу проведать одного старого друга. Он мне здорово помог, когда-то.
— С чем же? — готов поклясться тут какой-то подвох.
— Помог выбраться из болота, в котором я бы, скорее всего, окончательно увяз.
— Да нет же, Семен Джан, я спрашиваю с чем ты к нему едешь вином или коньяком, — произнес он, громко рассмеявшись на пару со мной, а потом уже серьезно добавил, — Тогда ты едешь туда за лучшей жизнью, человек не может постоянно кочевать с место на место, так и не пустив корни.
— Возможно ты прав, Амир, — с его доводами было трудно не согласиться.
— А нет, если я уверен в чем-то, то точно прав. Так что, как найдешь там своего друга, приезжайте сюда, выпьем вина.
— Спасибо тебе за предложение, обязательно приедем!
Отужинали мы вкуснейшим шашлыком из баранины, с ароматными лепешками, легким салатом и домашним вином.