…
Мне, маленькому мальчику, было некому показать путь в темном лесу, в котором я родился, жил и так и не смог умереть. Хотя в последнем я все еще уверен не до конца. Но однажды со мной случилось чудо, я попал в сон, где встретил и полюбил ангела. Стоит ли говорить, насколько больно было потом проснуться снова среди черных деревьев? Так и не услышать больше никогда ее голоса, не увидеть даже миража в тающей предрассветной дымке над рекой, в форме ее безупречного силуэта? Но это еще не все, ведь потом среди этих вековых исполинов в богом забытой глуши, в компании бесчувственных големов у которых от жизни осталось одно лишь существование, я нашел ее могилу. Этот мир дал мне видение мечты, дал мне путеводную звезду, чтобы найти ее в реальности, а потом втоптал в землю тупоносым ботинком, все самое светлое, что оставалось в моем сердце. Это было очень глупо со стороны проведения оставлять меня живым после такого ведь, на месте вырванной плоти в груди, свисающей лохмотьями, разгорелось неистовое пламя. Оно выжгло все эмоции, сделало меня закрывшимся в себе железным роботом с горнилом вместо сердца. С единственной целью.
Стоя на ее могиле, я поклялся, что изменю мир, убивший моего ангела, выжгу пламенем черные деревья человеческих пороков, разожгу в душах, потерявших смысл свет, пусть даже ценой своей жизни. Потому что только так, можно избежать подобных трагедий в будущем. Знал бы я тогда, как мироздание умудрится поглумиться над моею клятвой, исполняя ее.
Было тяжело, но нам удалось убрать Амира до того, как он успел выложить все что знал. Профорова настигнула такая же участь. На пути к идеальному миру, я не боялся испачкать руки в крови. Потом последовали долгие годы партизанской борьбы, нам пришлось уйти в подполье. Нет мы не пускали под откос поезда и не сидели в лесах. Были куда более эффективные методы борьбы. Мы собирали компромат, шантажировали, взламывали сервера судебных систем, фабриковали дела, уводили деньги с оффшорных счетов, куда они попадали после грабежа страны, устраивали несчастные случаи, подкупали ультрас, организовавших террор и волнения. И все это было сделано ради одного. Иллюзионист, говоря своим зрителям, что сейчас случится магия нагло врет, ведь настоящий фокус уже произошел за их спинами, а теперь ему остается лишь показать результат. Так и мы отводили взгляд от главного проекта.
Нами была построена сеть независимых ячеек-лабораторий, раскиданных по всему миру, в которых группы ученых децентрализовано работали над проблемами, от решения которых, зависело достижение главной цели, которою себя ставила Новая Заря. Мы должны были получить источник неиссякаемой, практически даровой энергии. Нами было перепробовано огромное количество различных вариантов и вот в тот момент, когда казалось, что поставленная задача не разрешима, одним из ученых была предложено новая, концептуальная схема реактора, черпающего энергию из эфирных колебаний пространства-времени. Его считали, мягко говоря, сумасшедшим, потому что общепринятая физика не приняла понятие эфира, введенное Николой Теслой, посчитав его псевдонаучным. Но я ходатайствовал о том, чтобы эксперимент был проведен, интуиция, говорила мне, что это возможно и есть наш шанс. Руководство дало добро, но все было отдано под мою ответственность. Несколько лет мы в упорном труде готовили эксперимент. На мне было техническое оснащение, а также обеспечение прикрытия, дабы отвести лишние внимание, замаскировать следы.
В глухих лесах Сибири был запущен эксперимент. Стоит ли говорить, что он пошел не по плану, что настал момент, когда установка должна была вот-вот разрушиться, что исправить все мог только я, накинувший быстрее всех защитный экзоскелет, закрывший за собой гермодверь и бросившийся к реактору вручную перенаправлять потоки рабочих тел, открывая вентили. Но, к сожалению, я не успел покинуть вторую камеру, где происходило преобразование закрученного эфирного пространства. Была ли это смерть? Не знаю, я даже ничего не успел почувствовать. Хлопок и все твое существо сжимается в черную точку.
…
Мрак. Беспросветная тишина.
Тогда я впервые почувствовал ее, понял. Эго практически растворяется в царящей вокруг черной тьме. Еще несколько мгновений и ты сам станешь тьмой, ее частью, а потом перестанешь быть. Покой. Но что-то остановило меня от распада, колыхнуло в сторону возмущением глади пространства, словно рябью на зеркальной водной глади от брошенного туда камня.
— Ты так и не исполнишь свою клятву? — прошептали зажигающиеся вокруг меня звезды.
Клятву? Клятву…
Кажется, вспоминаю. Я когда-то клялся. Но кому? Внутри, что-то колыхнулось, вызывая в памяти ее светлый образ. Клялся ей, помню. Но я же мертв, как я могу исполнить, обещанное. Как я могу вам ответить, звезды, ведь от меня осталась только память, и та вскоре испарится из мироздания.
— Ты можешь исполнить ее, сохраняя равновесие, служа ему. Заключив контракт, — их свет не грел меня, он был холоден, холоднее смерти.
Контракт, равновесие? Они для меня исчезали, позволяя погрузиться обратно в теплые воды тьмы. Покой, мне нужен только покой. Как же я устал.
Вскоре эхо их слов окончательно затихло и наступила тишина…
Меня уносят волны сущего, принимая в свои объятия. Все мы из них вышли и все мы в них вернемся. Оболочка растворилась в его бесконечности. Я стал им, а оно стало мной. Сансара. Хотя нет, забвение.
Не знаю, сколько прошло времени, но потом осознание снова вернулось ко мне и сущее ниспослало видение.
Несчетное множество миров, падающих на ледяную твердь, расцветающих на них алыми цветами. Мой взгляд устремился в один из них, перенесся сквозь врата, и я узрел. Кровь.
Везде была кровь. Площадь, старого города, напоминала красное полотно алтаря, на котором алыми маками распустились цветы смерти. Это было нечто сюрреалистичное, внеземное. Я отказывался поверить в то, что видел, люди были игрушками в руках монстров, вернее нет, они стали для них красками. Красками, которыми безумец писал картину нового мира, погруженного во мрак вечной агонии. Он как огромный мотылек грелся в лучах, багрового солнца, сгорающих в страданиях душ. Ночь осветили алым закатом мертвые глаза, смотрящие в беззвездное небо.
Девушка, вышедшая из переулка, содрогнулась и чуть не потеряв сознание от увиденного, вместе с равновесием, оперлась о руку своего спутника. Мертвую тишину нарушили ее тихие всхлипы и бессвязно вырывающиеся обрывки слов. Она что-то ему шептала. Тихо ахнула догнавшая их вторая девушка в латах. Они обе были красивы, каждая по-своему, юность, внутренняя сила, харизма, все в них было, также, как и в этом парне. Почему-то мне показалось, что я их знаю, за этот короткий миг их троица стала для меня близка, как бывают близки только старые товарищи.
Не прошло и несколько мгновений, как учуяв свежую плоть, подернулся рябью красный океан. Из него хохоча вынырнуло чудовище, стягивая на себя тела, приобретая из них оболочку. Багровое полотно кто-то поднимал вверх, держась ловкими пальцами за центр, словно фокусник, который готовился ошеломить зрителей перевоплощением. Нечто вылепливало себя само из плоти, лежащих на камне мертвецов, кричащих мертвецов. Они живы?! Куклы, сложились в мерзкую пасть, обретшую голос, вторили какофонией своему мучителю повторяя за ним:
— Еще один лакомый кусочек, пожаловал в мою коллекцию, как же славненько! Я помещу тебя внутрь себя. Там целый мир! и буду вечно пытать твоих спутников у тебя на глазах, — оно смотрело прямо на меня
— С девочками будут забавляться мои жучки раз за разом выжигая им нервы сливаясь с их плотью, нарезая на мелкие кусочки, проникая везде, насилуя так, как ты никогда не мог бы представить даже в самых своих смелых фантазиях. Ах какая прелесть, какая невинность и так будет снова и снова, мы будем возрождать их и повторять процедуру опять и опять, каждый раз по-новому, стирая память, чтобы каждый раз был, как в первый не замечательно, не прекрасно ли это?! А парнишка, сладенький, вкусный будет помогать моим червячкам и жучкам, он будет первым трутнем в этом рое, станет моим аватором в нашем представлении. Я устрою специально для вас, здесь и сейчас личный ад, ваши души станут навечно моими, вы стоите у врат, которые скоро захлопнутся за вами навсегда, добро пожаловать! — оно мерзко расхохоталось, разведя в стороны шестью руками в добродушном, приветственном жесте, окончательно приняв исполинскую гуманоидную форму. Тварь была в высоту чуть ниже здания городской ратуши.