Первый раз я заметил нечто странное примерно через месяц после ухода из жизни моего ребёнка. В тот день я, вспоминая сына, принялся ругать его, сетуя на то, что он бросил меня, оставил совсем-совсем одного.
Едва произнёс крамольные слова вслух, да ещё приправив их смачными непечатными выражениями как вдруг пропала музыка в наушниках.
Секунда в секунду, как слетело с губ последнее слово.
Я в недоумении вытащил телефон из бокового кармана джинсов и увидел совершенно чёрный экран. Попытался перезагрузить и запустить его, но ничего не получилось. Только дома после часа упорных стараний появился знакомый фон с привычными значками.
Вначале я не обратил ровно никакого внимания на произошедший случай и отнёс всё за счёт разового сбоя. Однако когда при таких же обстоятельствах всё повторилось раз, другой, третий, невольно задумался.
В другой раз телефон подтвердил совершенно дикие догадки следующим образом. Вечерами мы с Натальей долго, часами разговаривали о Саше. Казалось, у нас нет больше других тем, ведь наш ум занимал только он. И вот однажды я заметил, когда мы довольно долго вспоминали его, что кристалл телефона начал мерцать, словно получил сообщение. Как ни странно продолжал активно показывать, что кто-то находится на связи на протяжении часов, пока шёл наш диалог и сразу отключался, стоило перевести тему. И снова всё повторялось из раза в раз, пугая периодичностью явления.
Другим магическим предметом, который помог установить связь с сыном и выдернуть его из тьмы оказалась обычная детская игрушка. Брелок - зайчик, который обычно в последнее время вешают на сумки школьники младших классов. Я купил и поместил его недели через три после трагедии на могилке. С неделю он провёл время у нас дома, получил кличку 'Плачушка' из-за сильно обведённых печальной чёрной бахромой глаз-бусинок, ярко выделявшихся на общем белом фоне тела. Наталья наплакивала его каждый вечер, а вскоре он очутился благодаря мне в том лесу, прикреплённый к венку. Некоторое время провисел под порывами тёплого ветра, прежде чем кто-то украл его с могилы. Довольно интересно, что появление игрушки на кладбище совпало с первыми контактами с Сашей.
Насколько я помнил, все древние народы пользовались похожей практикой - оставляли предметы обихода на могиле покойного. Не просто так ставили скифы, славяне и сибирские народы вокруг мест упокоения длинные шесты с различными бытовыми и магическими предметами на них.
Чуть позже, через месяц я купил второго зайчика и вместе с ним отнёс на могилки и любимую в последнее время игрушку своего ребёнка - маленький металлический мотоцикл. Их я спрятал, как мне показалось вполне надёжно, глубоко внутрь шатра из венков, у самого изголовья в земле, но во время следующего посещения кладбища не обнаружил и малейшего следа от них.
Появление игрушек на могиле вновь совпало с активизацией связей с другой стороной.
Как скоро выяснилось, кроме вещей несущих в силу своего применения или состава какие-то положительные функции, есть предметы, которых следует опасаться. Существует такое поверье, что нельзя в первые сорок дней после кончины одевать предметы гардероба покойного. Я убедился в правдивости предупреждения на собственном опыте. Как-то в один прекрасный день привычно оделся, поспешил на работу, но едва отойдя от дома почувствовал себя на удивление дурно и поспешил назад.
К утру следующего дня состояние улучшилось, но вот ведь беда, стоило только напялить одежду, как сердце снова яростно заколотилось, голова закружилась, и силы покинули тело. И меня вдруг осенило. Я ведь надел не свои носки! Как оказалось, на самом деле Наталья на тот момент совершенно рассеянная и потерянная перемешала, как обычно делала раньше мои и Сашины носки, бросила их в машинку, а после стирки вывалила все вместе в ящичек тумбочки. Ничего не подозревая, я одевал носки сына и обыденным действием ухудшал мгновенно здоровье.
А вот подарки, которые вы получили от покойного до его смерти ровно никаким образом не воздействуют на состояние. На последнее день рождение сын подарил бейсболку и я проходил в ней всю осень, не ощущая никакого дискомфорта от её присутствия на теле.
Хочу ещё рассказать одну очень показательную историю, связанную с портретом Саши. Наталья заказала портрет с фотографии с выпускного. На нём Саша как обычно улыбался во всё лицо. Вроде бы приятную и безобидную фотографию поместила во время похорон в изголовья гроба, в траурном зале. После печальной церемонии, оказавшись дома, Наталья ни за что не хотела расстаться с портретом. Выставила его на самом видном месте в шкафу, напротив дивана, на котором спала. Смотрела на него и плакала. Скоро я заметил, что один лишь взгляд на родное и любимое лицо незамедлительно провоцировал у меня спазм, стоило зайти в комнату. Я принялся уговаривать на время убрать портрет, снимал с пьедестала, но она упорно возвращала его назад. Так продолжалось месяц или полтора. До тех пор, пока однажды сама не установила закономерность - стоило выставить фотографию, на глазах наворачивались слёзы, а силы покидали тело. Портрет был как бы окном, или лучше сказать насадкой пылесоса из другого измерения, перекачивающего эмоции и жизненные силы в иной мир.
Многие мои знакомые считают, что фотографии могут быть как живыми, так и мёртвыми. Не раз я видел, как на популярных шоу экстрасенсы, проводя ладонью над предоставленной им для изучения фотографией, определяют по невидимой энергетике, жив или нет, тот или иной человек.
Когда я позвонил своей хорошей знакомой, фотохудожнику Наташе Зяблицкой и обратился к ней с просьбой сделать несколько авторских работ с тех немногих снимков, что остались после сына то знал лишь, что она замечательный мастер - фотограф, впрочем, постоянно находившаяся в духовном поиске.
То, что у неё получилось, превзошло все самые смелые ожидания.