Он знал, что я любил его. Мы были одной каплей. Слушали одну музыку, читали одни книги, смотрели одни фильмы. Более похожих людей и придумать невозможно. Разве можно разделить каплю?
Мне не дают покоя воспоминания. Одно время мы с Натальей откровенно издевались над ним, не пойму только - зачем? Я всегда старался сделать его жизнь как можно более комфортной, но не в том случае.
Когда сыну исполнилось шесть лет и пришло время школьного обучения, психолог того образовательного учреждения, в которое мы обратились без колебаний отнесла его к группе отобранных талантливых ребятишек, что должны были учиться в классе под буквой 'А'. К тому времени Саша бегло читал, отнимал и плюсовал цифры. Помню, что он очень хотел учиться. Специальная программа, разработанная некой Звонковой или Зонковой окунуло нас в настоящий ужас, продолжавшийся четыре года. Направленная по составу и компоновке учебного материала на опережение, предполагала впихнуть весь школьный курс в первые годы обучения. Мы зубрили и зубрили. Зубрили ночью и днём. Часто бывало, заставляли сидеть его за учебниками до глубокой ночи. Саша растерялся и очень расстроился. Внезапно он, привыкший быть всегда первым, оказался где-то в середине списка. А мы изуверски мучили и мучили его и себя по неизвестно каким инквизитором созданной программе.
Зачем мы издевались над ним? Каждый день я заново убеждал его, что он самый лучший и самый умный, в то время как у Натальи опустились руки. Саша выдержал всё и внезапно сдал в четвёртом классе экзамены очень хорошо.
Недавно нашли его дневник. Пытался вести, когда исполнилось лет одиннадцать или двенадцать: '... Скоро в школу. Солнышко светит, на душе радостно. Вот и ещё день прошёл. И завтра тоже пролетит. Так и глазом не успеешь моргнуть, как умрёшь...'
Я пытался его поддержать. Всегда и всюду. А по вечерам рассказывал сказки. Саша не любил, чтобы я читал ему чужие истории из книг на ночь. Нет, ему нравились только те, что я придумал сам, где фигурировал в сюжете он и его друзья. И каждый вечер, став новой Шахиризадой, придумывал сыну новую сказку на протяжении многих лет.
Вырастить человека очень трудно, убить - легко. На что идут отчаявшиеся родители, рассказывает следующий случай, недавно поведанный одним знакомым. Группа молодых людей, отслужила по контракту в Сирии и возвращалась домой. При подъезде к родному городу машина, полная ребят попала на заледенелой трассе в аварию. Погибли все. Их просто размазало внутри металлической коробки в лобовом столкновении. Безутешные родители одного из парней, которые оказались одни, как и я, отрезали у тела сына мошонку, заморозили их и бросились срочно искать ту, кто согласилась бы помочь им продолжить род.
Не так давно Наталью на кладбище подвозил пожилой таксист. За началом завязавшейся беседы, в которой флирт смешался с любопытством, он поинтересовался к кому именно она направляется.
- К сыну, - не скрывая правды, ответила она.
- А сколько лет было сыну? - осторожно спросил таксист.
- Восемнадцать.
- А причина?
- ДТП. Пытался уйти от ДПСников.
- Я столько замечательных ребят потерял по этой причине, столько друзей! - через некоторое время с непередаваемой горечью глухо произнёс пожилой мужчина. - Мы играли с ними в особую, опасную игру, давно, ещё в советские времена. А они, зная, что мы ничего не совершили, догоняли нас. Я столько друзей потерял! Столько похоронил! И сейчас вспоминаю - самых лучших...
В последнее время часто смотрю немногочисленные видео файлы, которые остались в памяти компьютера с участием Саши. Всегда в центре внимания, всегда весёлый. Всегда в окружении хороших ребят. Если сравнить атмосферу, в которой я рос, она никак не соизмерима с теми умными ребятишками, что окружали сына.
Он очень любил красоту. В любом проявлении. Во время последней поездки в Горный Алтай вместе с другом радостно, совсем как беззаботные щенята, на записи они бегут в поле к одинокому стожку сена.
В другом сюжете он едет навстречу радуге.
Идёт слабый дождь.
Капли попадают на объектив, размывая окружающий мир.
Он словно догнал её тогда. Ту радугу. И растворился в ней.
Я тоже хочу раствориться в ней вместе с ним.
А вот он лежит в палатке, разбитой, как он любил подальше от людей, подальше от дороги. Рассуждает взросло и интересно о природе и очень восторженно о Ремарке, книги которого постоянно таскал с собой в последнее время.
Я научил его всему, что знал. Открыл перед ним Литературу и Музыку. В той палатке Саша обсуждает достоинства Ремарка под песню Элвиса Пресли 'Oh my love'.
Дед успел приучить его к труду, Наталья к массе других нужных навыков.
А потом его забрали у нас.
По вечерам, перед сном я всегда разговариваю с ним. Желаю спокойной ночи, прошу не покидать меня хотя бы во сне.
Вот и вся история, которую я хотел вам рассказать.
Про себя, Наташу, деда и ещё про много других людей.
И, конечно, про моего сына, моего Сашу, моего друга, которого я очень сильно люблю.
В моей истории как-то незаметно перемешались добро и зло. Всего несколько десятков листочков незаметно от меня уместили в себя весь океан моей любви и всю вселенную моего горя, весь разбитый и сгоревший прежний мир.
Засыпая, я улетаю в мир видений, где мы с ним снова вдвоём, где дерёмся со смехом подушками, обмениваемся мнениями по поводу очередной прочитанной книги или просмотренной серии 'Ходячих мертвецов' или 'Табу'.
А потом, провалившись ещё немного в прошлое, я уставшей и затёкшей рукой, подложив её под подушку, раскачиваю осторожно его голову из стороны в сторону и тихо пою:
- Баю - баюшки - баю. Не ложися на краю. Придёт серенький волчок и утащит во лесок. Там птички поют, Саше спать не дают...