Вскоре с одним местным старожилом — работником горисполкома, согласившимся показать город, — мы шагали по улицам Благовещенска. Дорогой он рассказывал мне, что жителей здесь не меньше ста тридцати тысяч, что есть в городе сельскохозяйственный, педагогический, медицинский институты и тринадцать средних учебных заведений, что работают в Благовещенске крупные заводы — «Амурский металлист», «Амурэлектроприбор», фабрики — мебельная, швейная, кондитерская и прочие, что после спорта самое массовое увлечение горожан — художественная самодеятельность (в смотрах участвуют до пяти тысяч самодеятельных артистов), наконец, что есть в Благовещенске астрономическая широтная станция, каких на весь мир наберется не больше пяти или шести. В Советском Союзе таких станций две, вторая находится в узбекском городе Китабе. Занимаются они тем, что измеряют качание нашей планеты. Многие думают, что Земля крутится подобно раз и навсегда заведенному волчку. А она при этом еще и покачивается, смещая полюсы и доставляя немало хлопот астрономам, картографам и прочим соответствующим специалистам…
Затем мы вышли на известную мне площадь с памятником Владимиру Ильичу Ленину посредине, и мой гид, широко поведя рукой, сказал, что не так уж давно на это месте сваливали лее, доставляемый по реке. Теперь это центр города.
Потом мы очутились… в лесу. Это был не лес, а парк, но его размеры — 22 гектара — и густота создавали полное впечатление настоящего дальневосточного леса. Были тут сосны, осины, дубы, клены, липы, ивы, лиственницы, грецкий орех, яблони и дерево со странным названием «рязань». Наконец, увидели то, что искали, — черную березу. Рядом с известной белоствольной она выглядела золушкой, хотя не уступала ей толщиной и высотой. Черная кора, черная береста и черная в разрубе древесина. Говорят, берез на земле больше ста видов, а белая и черная как бы открывают и замыкают парад расцветок этой типичной представительницы северного полушария.
К нам подошел худощавый спортивного вида человек в синей тенниске и представился заместителем директора детского стадиона. Он показал рукой в сторону, и я увидел за деревьями высоки и забор. Словно торопясь куда-то, тут же принялся рассказывать:
И парк, и стадион — единый оздоровительный комплекс для благовещенских ребятишек. Трибуны на девять тысяч мест, резинобитумные дорожки, футбольная школа и школа хоккеистов… Наш каток — самый лучший…
Я подумал, что он по меньшей мере пристрастен. Но оказалось, что все так и есть. Вода тут такая особенная или есть еще нечто-невыясненное, только даже взрослые спортсмены уверяют, будто на катке детского стадиона коньки сами бегают. Что касается славы благовещенских спортсменов, то как ей не быть, если здесь трое из каждых пяти школьников постоянно занимаются спортом, посещают спортклубы, спортплощадки, спортсекции.
Потом время моего гида кончилось, и он отправился к своим нескончаемым делам. А я, как всякий приезжий, не знающий города, пошел в музей.
Если путешествие можно сравнить с прогулкой по горизонтали, то посещение музея — это взгляд в четвертое измерение. Отсюда особенно хорошо виден исторический разрез. И то, насколько глубоко и ясно он виден, зависит от трудолюбия и умения работников музея.
История Благовещенска, как и большинства населенных пунктов этого края, берет начало с первого великого сплава по Амуру в 1854 году. Уже тогда плывшие на плотах переселенцы приглядывали места для обживания.
Заселение Приамурья происходило без каких-либо конфликтов. Дипломаты быстро договорились о разграничении сфер влияния между Россией и Китаем. В 1858 году были подписаны Айгунский и Тяньцзиньский договоры о проведении границы по Амуру, как сказано, «по общему согласию, ради большой, вечной, взаимной дружбы двух государств, для пользы их подданных». В 1860 году Пекинский договор подтвердил ранее достигнутые соглашения и определил границу по реке Уссури, снова подчеркнув, что после установления пограничных знаков граничная линия навеки не должна быть изменяема.
И пошла, заторопилась история освоения этого пустынного края.
По свидетельству немецкого путешественника А. Мичи, на всей огромной территории Приамурья в то время жило не больше 15 тысяч аборигенов — орочон, дауров, гольдов, гиляков… Русское правительство объявило этот край открытым для всех. В соответствующем законе так и говорилось: «В сих областях дозволяется селиться всем вообще желающим как русским, так и иностранцам».
Теперь мы вправе задать себе вопрос: почему же ехали сюда только русские, да украинцы, да белорусы? Почему не переселялись китайцы, которым было вроде бы ближе? Ответ простой: потому что и на правом берегу, ставшем после разграничения китайским, места были столь же огромны и пустынны и местным жителям и редким приезжим не имело никакого смысла перебираться на русский, северный берег Амура.
Переселенцам, приезжавшим в Приамурье, давались большие по тогдашним временам льготы: сотня десятин земли на семью, освобождение на десять лет от рекрутской повинности и подушной подати. Неофициально объявлялась даже свобода вероисповеданий. И потянулись на восток свободолюбивые мечтатели, упрямые фанатики — забайкальские староверы, сибирские молокане и духоборы, самарские да тамбовские субботники, баптисты, прочие сектанты. Потянулись безземельные мужики, искатели лучшей доли.
В одной из книг о Приамурье, которых немало появилось во второй половине прошлого века, некий Ф. Волгин писал: «…все тягости, всю кручину Великая Русь оставит на рубеже за Уралом, а в Сибирь понесет с собой бодрящую веру в свои силы и крепкую надежду осесть, наконец, на излюбленной земле по всей своей воле… И кто знает, может быть недалеко то время, когда, воскресив в своей памяти славное прошлое предков, народ пробудится от своего векового сна и… направит свои помолодевшие силы, чтобы нагнать обогнавший его на несколько сот лет Запад?!»
Пройдет совсем немного времени, и свободолюбие амурцев сыграет немалую роль в открытом бою за свободу.
Административная карьера Благовещенска была стремительной. В 1856 году основывается Усть-Зейский пост. Через год — это уже станица, а еще через год — город, центр Амурской области. В 1866-м открывается народное училище и создается лечебно благотворительное общество.
Вскоре выяснилось, что земли новой российской области содержат золото. Известно, что уже в 1869 году амурские прииски дали пятьдесят пудов золота. Росло население и росла численность местного пролетариата. 1894 год ознаменован первой забастовкой приисковых рабочих.
Волны переселенцев катились на восток. Сдерживало их только одно — бездорожье. Тогда было предпринято строительство невиданной по протяженности не только для России, но и для всего мира Транссибирской магистрали. За тринадцать лет, с 1891 по 1904 год, железная дорога пролегла от Челябинска до Владивостока. На конечном участке она прошла на Владивосток прямиком через Маньчжурию.
А в Приамурье еще в начале этого века строилась «колесуха» от Благовещенска до Хабаровска. Не нынешнее шоссе, а просто грунтовая дорога на насыпи, которая в распутицу утопала в грязи не меньше всех прочих грунтовок. Проектирование железной дороги в Приамурье началось в 1906 году. Согласно высочайшему «наставлению для изыскателей», она должна была проходить не ближе шестнадцати и не дальше ста двадцати восьми километров от Амура.
Амурскую дорогу строили пятьдесят тысяч человек. Этот, прямо скажем, подвиг строителей отражен в Благовещенском музее многими экспонатами. На старых фотографиях — чиновники да инженеры в форменных фуражках, в шинелях с пуговицами в два ряда, их жены, укутанные в меха, надсмотрщики с усами и шашками, политкаторжане с кандалами от пояса до щиколоток ног. Дорога эта — на костях. Братскими могилами можно бы выстолбить ее вместо верстовых столбов. Как сообщают выставленные в музее поминальные доски, собранные из местных церквей, на дороге умер едва ли не каждый десятый строитель. И все же поминальные доски, эти необычные свидетельства людского горя, выглядят довольно оптимистично. Они в траурных рамках, но с картинками-пейзажами. И с подписями, достойными сильных люден: «Пусть будет легка вам земля, для культуры которой вы положили все свои силы и отдали жизнь. Пусть дольше хранится память о вас среди благодарных амурцев за то, что работой своей вы приблизили к центру России богатый далекий Восток».