Лилиан Пик
Навстречу судьбе
Глава 1
Линн Хьюлетт припарковала свою машину на служебной стоянке Милденхедской школы для мальчиков, выбралась наружу, заперла дверцу и сделала отчаянный рывок к школьному входу. Она распахнула резные створки внушительной двойной двери и ворвалась в здание, растревожив с силой десятибалльного шторма сонную академическую атмосферу, окутывавшую длинные коридоры старого учебного заведения, словно удушливый горячий туман.
Сжимая в руке набитый тетрадями портфель, она поспешила к лестнице, торопливо приглаживая растрепанные ветром волосы. С сильным чувством вины она оглядела пустые коридоры — своей тишиной они как будто упрекали ее за непростительный грех опоздания в день инспекционной проверки.
Линн невольно поежилась. Она ощущала безмолвное и угрожающее присутствие Власти в облике группы школьных инспекторов Ее Величества. Сегодня они вторглись в школу, чтобы обозреть ее критическим взглядом, или, как она предпочитала это называть, «пошпионить за преподавателями».
В ее разбушевавшемся воображении они представлялись ордой кровожадных викингов, которые не удовлетворятся, пока не очистят школу от всех оригинальных идей и не уволят без милосердия весь прогрессивно мыслящий преподавательский состав, и прежде всего некую Линн Хьюлетт, учительницу английского языка и литературы.
Это застарелое отвращение к школьным инспекторам, в общем-то безосновательное, упорно сохранялось в ее сознании, несмотря на то что она еще не сталкивалась ни с одним из них. И она была готова придерживаться этого мнения, сколько бы инспекторов она ни встретила за свою учительскую карьеру.
Линн знала, что они в школе. Она знала это по неестественной, почти зловещей тишине, царившей во всем здании. Обычно в это время оно представляло собой картину более или менее организованного хаоса, поскольку коридоры оживлялись беспокойным племенем юным мужчин, спешащих на утреннее собрание в актовый зал.
С полным отсутствием женского достоинства, уставившись себе под ноги, чтобы не споткнуться, она взбежала по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и с разлету врезалась головой в группу мужчин, полукругом стоявших на верхней площадке.
— Нашли место, где встать… — проворчала Линн, потирая нос, ушибленный о твердую мужскую грудь. Подняв голову, она с ужасом поняла, что перед ней стоят не учителя, как она подумала в первую секунду, а группа безупречно одетых, торжественных, солидных инспекторов — не кровожадных викингов, нет! — и среди них директор школы, мистер Пенстоун. Было очевидно, что явление буйной валькирии в образе его подчиненной очень его смутило и взволновало.
Линн с тревогой уставилась на джентльмена, которого чуть не сбила с ног. Тот, болезненно скривившись, приводил себя в порядок. Он был гораздо моложе других, отметила Линн, высокий, широкоплечий, чернобровый шатен. Хмурый взгляд его серых холодных глаз был устремлен на нее, и девушка невольно потупилась. Он демонстративно поднял запястье, чтобы посмотреть на большие золотые часы, и, расценив это как упрек, Линн с трудом подавила раздражение, пробормотав: «Извините, извините».
Мистер Пенстоун сердито буркнул: «Доброе утро, мисс Хьюлетт», и Линн устремилась по коридору в учительскую.
Там она рухнула на стул, отбросила длинные черные волосы с карих глаз и рассказала коллегам, что случилось.
— В общем, голова, если можно так сказать, опередила все остальное, — закончила она, и все дружно рассмеялись.
— Не волнуйся, Линн, школьные инспекторы не людоеды, — подбодрила ее Мэри Радклифф, тоже учительница английского языка и ближайшая ее подруга. — Поскольку это твоя первая проверка, от тебя не ждут чересчур многого.
— Правда? Не верю. Видела бы ты, как нахмурился мужчина, которого я боднула в живот. Если он проинспектирует мой класс, меня уволят при первой возможности.
— Не будь дурой, Линн, — вмешался ее светловолосый друг Кен Маршалл. — В учительской среде так не поступают, особенно с дипломированными специалистами вроде тебя.
Линн поднялась и собрала свои вещи.
— Тебе хорошо, Кен. Тебя не инспектируют на сей раз. Во всяком случае, такой предмет, как физкультура, обычно не вызывает пристального внимания.
Кен покачал головой, явно не соглашаясь, и продолжал:
— Если попытаешься представить свой предмет в отрыве от школьной программы и начнешь экспериментировать…
Линн возмутилась:
— Мои методы не экспериментальные! Они проверены и уже несколько лет с успехом используются в школах, где директора гораздо умнее и прогрессивнее, чем…
В этот момент она стояла спиной к широко открытой двери учительской, а Кен и Мэри отчаянно делали ей условные знаки, пытаясь дать ей понять, чтобы она замолчала: группа важных гостей еще не разошлась, все обернулись на звук ее голоса и внимательно слушали.
«Что я наделала!» — подумала Линн, на миг в отчаянии закрыв глаза, и затем так быстро, как только позволяло ей чувство собственного достоинства, направилась в класс.
Мальчики четырнадцати-пятнадцати лет расшумелись и, Даже увидев учительницу, не думали успокаиваться.
— Садитесь, ради всего святого, и тише, пожалуйста. — Она исчезла в примыкавшей к классной комнате маленькой кладовке, чтобы найти мел, и крикнула: — Ведите себя сегодня хорошо, мальчики, или у меня будут неприятности. По школе бродит шайка инспекторов. Один наверняка зайдет шпионить за нами. Когда-нибудь я расскажу вам, как сильно ненавижу этих ищеек.
Настороженная внезапно наступившей тишиной, Линн прихватила горсть мела из коробки и вернулась в класс. Во второй раз за это утро она задохнулась от ужаса: перед ней стоял высокомерный, с холодным гневом в серо-стальных глазах человек, которого она меньше всего хотела видеть в тот момент. Он еще раз окинул ее взглядом с головы до пят.
«Я знала, что придет именно тот, которого я чуть не сбила с ног», — гневно подумала Линн. Густо покраснев, сильно обеспокоенная тем, что он, очевидно, слышал все, что она говорила классу, она спросила его довольно резким тоном:
— Чем я могу вам помочь?
— Мисс Хьюлетт? — Он словно выплюнул ее имя. — Моя фамилия — Йорк, инспектор по английской словесности. Не возражаете, если я посижу на последней парте и послушаю?
«Как будто я могу отказать ему», — подумала Линн.
— Не обращайте на меня внимания и ведите урок так же, как обычно, — продолжал инспектор. — Представьте, что меня здесь нет.
«Как бы не так, — сказала себе Линн. — Проще игнорировать тигра-людоеда!»
Он с трудом втиснулся за парту в дальнем углу классной комнаты, аккуратно разложил на столе ручки и записную книжку, сунул руки в карманы, прислонился к стене и с возмутительно вежливым выражением лица приготовился слушать.
«Настал день Страшного Суда», — была последняя мысль Линн перед началом урока. Она глубоко вздохнула и сказала вслух:
— Теперь, мальчики, разбейтесь на группы. Сначала переставьте стулья как обычно, пожалуйста.
Пока в классе переставляли мебель, наступили временный хаос и волнение, а инспектор принялся что-то лениво чертить на бумаге.
«Может, он заскучает и сбежит отсюда?» — с надеждой подумала Линн и обратилась к мальчикам:
— Вы все знаете свои темы. Группа А работает над рефератом. Группа В сегодня занимает магнитофон для поэзии под музыку — не забудьте перейти в кладовку и закрыть дверь, чтобы не мешать другим. Группа С работает с учебником, а группа D пишет сочинение.
К этому моменту наблюдатель на задней парте отложил ручку и явно оживился — похоже, происходящее его заинтересовало. Когда все группы расселись и успокоились, Линн стала ходить по классу, слушая мальчиков, помогая и советуя, где необходимо. Иногда она задерживалась обсудить с ними спорный вопрос, высказывала свое мнение, чтобы помочь им сформировать собственное, и, если они не соглашались с ней, предлагала тихо продолжать обсуждение и решать самим.
Все это время она ощущала пристальное внимание инспектора. Ее немного волновали серые глаза, не упускавшие ни одного движения, и, хотя она знала, что он все время оценивает ее, ловя и анализируя каждое слово, она не позволяла этому вывести себя из равновесия. Девушка старалась изо всех сил, чтобы не дать ему возможности для критики.