— Это велосипед Алена, — объяснила Маргарита, заметив любопытство Дженны. — Правда, Ален уже несколько лет не садился на него, теперь он прежнее лихачество бросил, но было время, когда он по целым выходным не слезал с велосипеда. Любителю с таким велосипедом не управиться, — предупредила она, заметив, как загорелись глаза у Дженны, — это настоящая гоночная машина.
Дженна знала, что Маргарита права, но решила пробраться в гараж и опробовать велосипед сразу же, как только выберет время. Кое-какой опыт у нее был: девочкой она ездила на велосипеде в школу. В ее голове промелькнула мысль, что в то самое время Ален жил здесь, выезжал покататься на своей великолепной машине, возвращался домой, беседовал с матерью и отцом Дженны. Эта картина ясно возникла в ее голове, но не вызвала обычной горечи, поскольку в ней центральное место занимал Ален, разгонявший тоску. Он оказался прав — прежние стены рушились, и Дженне следовало позаботиться, чтобы на их месте не выросли новые, которых она не сможет одолеть. При этой мысли щеки Дженны порозовели, и Маргарита с любопытством взглянула на нее, неправильно истолковав ее смущение.
— Я вовсе не хотела сказать, что Ален рассердится, если вы решите покататься на его велосипеде, — быстро поправилась Маргарита. — Просто для езды по здешним дорогам он не очень пригоден. Для этого надо набраться опыта…
— Непременно наберусь, — усмехнулась Дженна и села в машину, выезжающую из гаража. С поворота дороги она оглянулась: старый дом снова стал золотистым и блестящим под солнцем. Вместе с летним теплом в душе Дженны крепло желание остаться здесь.
Она примирилась с собой и своим отцом и внезапно захотела рассказать об этом Алену, почувствовав к нему нечто похожее на благодарность. Горечь исчезла, ее душа наконец-то успокоилась и прояснилась. С внезапной виноватостью Дженна припомнила и о Глине — в последний раз она звонила ему еще из Парижа.
— Когда мы вернемся, я должна позвонить домой, — сказала она Маргарите.
— Конечно, ma chere, звоните, когда пожелаете.
Дженна улыбнулась и погрузилась в задумчивость. Слово "дом" потеряло для нее прежний смысл. Сейчас она разрывалась между двумя домами, но к ферме привязывала ее совсем не мысль об отце, а надежда увидеться с Аленом: она скучала по его ироническим улыбкам и язвительным замечаниям, по его неожиданным поцелуям.
На этот раз они повернули на юг, и вскоре Дженна была заинтригована, увидев на лугах огромные стаи гусей, крики которых перекрывали шум машины.
— Гуси — слишком шумные птицы, — заметила Маргарита, хмурясь, пока проезжала мимо лугов. — И потом, они часто бывают злобными.
— Никогда еще не видела так много гусей! — произнесла Дженна, оглядываясь назад.
— Наша страна славится своим foie gras[28]. В этом районе производят тонны паштета. Обычно этим занимаются семейные предприятия, выпуская один из самых известных деликатесов Франции.
Улыбка исчезла с лица Дженны. Ее английское мышление было не в силах примириться с насильственным откармливанием этих гусей на убой, какими бы злобными они ни были.
— А еще у нас есть трюфели. Вы знаете, что это такое?
— Какой-то подземный гриб? — Дженна напряженно нахмурилась, и Маргарита рассмеялась, взглянув на нее.
— Ma chere, это чудесное и чрезвычайно дорогое кушанье! У трюфелей своеобразный вкус, и их приготовление нельзя доверять неопытному повару.
Маргарита заговорила об искусстве кулинарии, а Дженна с удовольствием вслушивалась в мягкие звуки ее голоса. Теперь, когда Маргарита привыкла к ней, ее английский значительно улучшился. Несомненно, с Расселлом она говорила по-английски.
Городок оказался небольшим и чистеньким, таким, как все города округи, — строения были сосредоточены вокруг главной площади, затененной высокими деревьями. Дженне хотелось побродить по улицам и поглазеть на витрины, но Маргарита с неожиданной силой взяла ее за руку.
— Нет! Если с вами что-нибудь случится, Ален меня не простит. Я должна доставить вас обратно невредимой, Дженна, и потому не могу выпускать вас из поля зрения.
— Но я не ребенок! — Дженна рассмеялась. — Я вполне могу позаботиться о себе.
— Вы не говорите по-французски, — торжествующе напомнила Маргарита, и Дженна была вынуждена согласиться. Когда только эти люди перестанут опекать ее? С тех пор как Дженна впервые увидела Алена, казалось, каждый шаг она совершала под пристальным наблюдением.
— Во Францию я прилетела одна, — стояла на своем Дженна, но мать Алена и здесь одержала верх: