— Не над тобой. Я смеюсь над тем, что сейчас убила человека, чтобы быть с тобой.
— Это смешно? — спрашивает он, все еще немного запыхавшись от наших поцелуев.
— Не совсем. Мой мозг пытается смириться с тем фактом, что я сейчас отняла жизнь. Я просто приставила нож к горлу своего бывшего парня и зарезала его, — я смотрю на стену позади него.
Рычание вырывается из горла Элайджи, привлекая мое внимание и возвращая его к нему. Его руки запускаются в мои волосы, дергая до такой степени, что я вскрикиваю, и слезы катятся по щекам. Покалывание в голове посылает волну удовольствия вниз по позвоночнику, и я сильнее прижимаюсь к нему бедрами, с удовольствием обнаруживая, что он все еще тверд.
— Кстати, — говорит он мне на ухо. — До меня никого не было, и после меня никого не будет, — он кусает раковину моего уха, и я хнычу. Быть такой желанной — это все, в чем я нуждалась. Я хочу, чтобы он пометил меня.
Его руки опускаются на мою талию и скользят по краю кофты, прежде чем снять ее с моей влажной кожи. Я поднимаю руки и позволяю ему стянуть ее через голову. Следующими оказываются мои джинсы, он расстегивает их и стягивает вниз. Я успеваю скинуть обувь. Он смотрит на мое полуобнаженное тело, прикрытое тонкой тканью кружева.
Протягиваю руку и тоже расстегиваю его джинсы. Опускаю их, и он на мгновение останавливается, прежде чем тоже снять одежду. В его движениях есть неуверенность, и я не знаю, почему.
— Что ты имел в виду, когда сказал, что этого не случалось уже пятнадцать лет? — спрашиваю я, дразня пальцами верх его боксеров. Я наблюдаю, как его пресс подпрыгивает при каждом прикосновении моих пальцев. Его руки с силой опускаются на стену по обе стороны от моей головы. Я перевожу взгляд на него.
— Я не мог возбудиться с тех пор, когда моя мать прикасалась ко мне, в семнадцать лет.
Его признание шокирует меня, но я не показываю этого. У нас будет время поговорить об этом позже, если он захочет. Прямо сейчас он твердый, а я мокрая. Я хочу показать ему, что это может быть намного лучше, чем то, что он испытал.
— Твое тело такое приятное, — говорит он, оглядывая меня. Я снова чуть не смеюсь, но не хочу его спугнуть. Его руки блуждают по моей коже, как будто он создает собственную карту, изучая каждый изгиб.
Я поднимаюсь на цыпочки и целую уголок его рта, прежде чем медленно опуститься на колени. Нужно действовать с осторожностью. Он как пугливое животное, готовое убежать в любой момент. Мои пальцы проникают под его трусы, и я медленно стягиваю их вниз, позволяя его члену медленно высвободиться. Он гордо выделяется на его теле, и я не могу не пялиться.
Он прекрасен. Толстый и длинный, с тугими яйцами, от которых у меня слюнки текут. Он полностью снимает боксеры, когда моя рука сжимает его основание, а язык слизывает соленую капельку с кончика. Воздух со свистом покидает его легкие, руки запутываются в моих волосах. Его лоб с глухим стуком ударяется о стену позади меня, но он, кажется, этого не замечает. Он стонет.
— Я все сделаю хорошо, ладно? — спрашиваю я, облизывая его. Тихий стон срывается с его губ. Он кивает, глаза зажмурены, дыхание учащенное. — Я просто хочу, чтобы ты знал, — говорю я между поглаживанием и облизыванием. Его член идеален, с едва заметным изгибом наверх, знаю, он поразит все места внутри меня.
Он тяжелый и идеальной длины, чтобы я могла взять его глубоко в горло. При этой мысли у меня слюнки текут, и на головке появляется еще одна капля предэякулята. Я снова сжимаю его основание и глажу вверх. Хочу, чтобы он капал для меня.
— Ты, наверное, быстро кончишь, — говорю я, заканчивая свои мысли. — Но это нормально. Потому что у нас впереди вся ночь, — я втягиваю его головку в рот и провожу языком по кончику. А потом, чувствуя себя смелой, говорю: — У нас впереди вся оставшаяся жизнь.
Затем я начинаю по-настоящему трудиться. Втягиваю его так глубоко в горло, как только могу. Давлюсь, слюна стекает из уголков рта, я сглатываю и кашляю. Смотрю на него. Его глаза обжигающе горячие, клеймят мою кожу. Его хватка на волосах усиливается, когда я сосу его член, одновременно дроча рукой.
Он толкается полностью, мой нос касается мягких волос на лобке. Тем не менее, я не отрываю от него глаз и пытаюсь подавить рвотный рефлекс, но не могу. Я кашляю, слюна стекает по подбородку, а слезы свободно текут по щекам.
— Да, — шипит он, откидывая голову назад. — Я мог бы держать тебя так, пока ты не посинеешь, — говорит он, пока у меня затуманивается зрение. Но я не стану его останавливать. Не хочу. Если он желает, чтобы я отключилась на его члене, я более чем счастлива это сделать. Я так сильно мечтаю доставить ему удовольствие. Каждая клеточка моего существа хочет заставить его кончить.
Он стаскивает меня с себя, и я набираю воздух в легкие, прежде чем он толкается обратно. Это грубо и жестоко, и так идеально, что я не могу ничего сделать, кроме как отдаться ему. Его соленый и мускусный вкус заставляет мое влагалище пульсировать от желания. Я так возбуждена, кажется, что кончу так же быстро, как и он, без единого прикосновения.
— Дай мне покормить Маленькую крысу, — бормочет он.
Затем его ворчание превращается в всхлипы, он трахает мой рот с жестокой силой. Я чувствую привкус крови во рту, потому что мои губы кровоточат от ярости его толчков.
Элайджа кончает с моим именем на устах. Его вкус взрывается на моем языке, у меня кружится голова. Он вырывается у меня изо рта, и я держу его открытым, чтобы он мог увидеть его сперму на моем языке, прежде чем я проглочу все до последней капли. Я осторожно вытираю губы большим пальцем, а затем высасываю его дочиста.
Его член висит перед моим лицом, все еще наполовину твердый, покрытый слюной, спермой и кровью. Моя киска сжимается, кажется, что я сейчас потеряю сознание.
— Моя Маленькая крыса, — шепчет он, поглаживая мои щеки большими пальцами. Он опускается на колени и снова целует меня. Для человека, который, видимо, никогда раньше не целовался, у него это очень, очень хорошо получается. От жажды, с которой он целует, у меня перехватывает дыхание. Я хочу, чтобы он выпил душу из моего тела, как пиявка. Теперь она принадлежит ему. Он может забрать любую часть меня, какую захочет.
Я бросаю взгляд на матрас рядом с нами, и жалею, что там сейчас мертвое тело. Не потому, что это пугает меня или вызывает тошноту. Нет, на самом деле это меня больше не беспокоит. Я испытываю большую апатию по отношению к обмякшему и быстро остывающему трупу.
Я раздражена, что Джаред там, потому что это было бы идеальное место, чтобы лечь и позволить Элайдже прикоснуться ко мне. Я хочу, чтобы его руки и рот покрывали мою разгоряченную кожу, пока я не сломаюсь под ним.
— О чем думаешь, Маленькая крыса? — спрашивает Элайджа, притягивая мой подбородок к своему лицу.
— Если я не кончу в ближайшее время, то начну рыдать, — я встречаюсь с ним взглядом, и они горят с такой силой, что я чуть не падаю на задницу. До сих пор в его темных глазах всегда было какое-то безмолвие. Но теперь? Они в огне. Они горят и смотрят на меня.
— Ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе? — спрашивает он.