— Элайджа?
Я поворачиваюсь на ее голос и понимаю, что стоял здесь, беспокойно двигая телом и бормоча под нос. Если раньше она не знала, что я не в себе, то теперь определенно знает. Я выгляжу и играю роль серийного убийцы.
Продолжай в том же духе!
— Элайджа, — снова говорит она, делая несколько шагов ко мне. Ее глаза широко раскрыты, она оценивает мое состояние. Я потею? Я делал это так много раз — что теперь особенного? Почему я, блять, не могу пошевелиться?
Слабый! — он снова кричит, и мне кажется, что череп разлетается на тысячу кусочков.
По телу пробегают мурашки, а желудок словно затягивает в водоворот. Мой разум кружится, демон шепчет, и я чувствую, что не могу дышать. Комната обрушивается на меня.
— Что за хрень! — кричу я в маленькую комнату.
— Эй! — кричит она.
Я открываю глаза, и она прямо там, в моем пространстве, заставляет смотреть на нее и только на нее. Ее маленькие ручки сжимают мои бицепсы до боли. Одна из ее рук поднимается и сжимает мою челюсть, удерживая мой взгляд прикованным к этим зеленым глазам.
Мы стоим там мгновение, просто глядя друг на друга. Ее взгляд перебегает с моих глаз на рот, на волосы и обратно, как будто она составляет мысленную карту моего лица. Это должно еще больше вывести меня из себя, но я понимаю, что делаю то же самое с ней, впитывая каждую деталь ее маленького личика. Она не делает ничего, кроме как прикасается ко мне, но это успокаивает и усмиряет моего демона. Она держит меня под контролем.
Она встает на цыпочки, и ее дыхание обдает мои губы веером. Я пристально наблюдаю за ней, когда она наклоняется вперед, ее тело едва прижимается к моему, и целомудренно целует в губы. Ее глаза закрыты, я очарован ею. Во второй раз она охотно поцеловала меня прямо рядом с мертвым телом. Я прижимаюсь к ее губам, и она откидывается назад, улыбаясь. Ее цвет кожи вернулся к норме, и она больше не похожа на олененка, готового броситься наутек.
— Ну вот, — заявляет она, как будто совершила что-то важное. — Скажи мне, что делать. Давай покончим с этим, — я чувствую, как мой демон рычит и пытается вырваться вперед, но я не могу справиться с ними обоими в одной комнате, поэтому борюсь с ним и вместо этого сосредотачиваюсь на Лайре.
— Мы похороним его на территории. У меня много земли, и я постоянно хоронил здесь тела. Мне кажется, это самый безопасный вариант. Я не хочу рисковать, приведя тебя на место, которым пользовался последние несколько лет. Слишком многое может пойти не так, слишком много возможных свидетелей.
— Ладно, хорошо, как нам оттащить его туда?
— Началось трупное окоченение, так что это не будет легко или чисто. Нам придется разрезать его на части и положить в отдельные мешки для мусора, чтобы было легче поднимать его по лестнице и положить в тележку, — все было бы намного проще, если бы я не втянул ее. Я бы избавился от него своим любимым способом, сразу после убийства. Но вместо этого я был слишком занят тем, что хоронил и терял себя внутри Лайры.
При мысли о моей Маленькой крысе, покрытой кровью после ее первого убийства, мой член снова начинает подергиваться. Все будет действительно неудобно, если так будет каждый раз. Как парни живут с тем, что их кровь постоянно отливает от мозга? Я трясу головой и проясняю свои мысли.
Подхожу к шкафу и полкам в углу, где храню все свои принадлежности, и беру коробку с мешками для мусора, пилу для костей и пару масок. Фильмы всегда романтизируют эту часть. Это нелегко. Это не чисто. Можно подумать, что с тех пор, как Джаред сдох, в его теле больше не будет крови.
Неправда. Если бы мы повесили его и осушили, было бы менее грязно. Но мы этого не сделали. Так что вся оставшаяся кровь попала на заднюю часть его тела. Когда мы его разрежем, все равно останется много брызг. Пила поднимет в воздух костяную крошку и пыль, а это дерьмо вдыхать нельзя.
Я протягиваю ей маску и пакеты для мусора. Она надевает маску на рот и нос.
— С чего мы начнем? — спрашивает она. Я улыбаюсь под маской. Она меня забавляет. Она всегда стремится доставить мне удовольствие, что я не могу не испытывать к ней определенной нежности. Каждый раз, когда она смотрит на меня этими доверчивыми глазами, ее лицо широко открыто и беззащитно, я чувствую, как мое сердце бьется о ребра, а в голове немного мутнеет.
Она опасна.
У Лайры есть сила полностью пустить под откос мою жизнь, разрушить мою тщательно выстроенную рутину и отправить меня в новую форму безумия. И мой демон знает это. Я чувствую легкое жужжание от его присутствия, пытающееся вырваться на поверхность.
Тебя поймают, — шепчет он.
— Я режу. Ты складываешь в мешок, — говорю я ей, а затем присаживаюсь на корточки, чтобы поднять Джареда с матраса, который весь в крови, но я все равно буду использовать его в будущем, так что не могу порезать его пилой.
— Отлично, — говорит она, слишком бодро для поставленной задачи, но я просто качаю головой и смеюсь над ее энтузиазмом. Я смотрю на нее, когда она с оглушительным хлопком открывает пакет. Ее глаза разбегаются в стороны, выдавая улыбку. — Совместное занятие, — говорит она, подмигивая.
Я закатываю глаза и начинаю с лодыжек. Обычно я раздеваю тело, но мысль о том, что она увидит его голым, вызывает иррациональную злость. А для этого мне нужна ясная голова. Итак, я приступаю к работе, не обращая внимания на то, как бесспорно мило она выглядит, когда садится рядом со мной, готовая помочь со всем, что я ей подброшу.
Начнем с ног.
Глава 20. Лайра
Солнце садится, и я вымотана до мозга костей. Нам потребовалось пару часов, чтобы разобрать его на части и уложить в мешки. Затем еще час, чтобы затащить его подальше на территорию, пока Элайджа не убедился, что мы не наткнемся ни на одно из других тел, которые он похоронил много лет назад.
Прогулка по густому лесу была достаточно жуткой, но осознание того, что мы ходим по могилам, делало все еще более жутким. Я хотела быть сильной, невозмутимой. Но я знала, что опасения вытекали из меня, как из капающего крана.
Я чувствовала, как они просачиваются в тишину, которая окружала нас все время, пока мы копали. Постоянный стук и царапанье наших лопат были единственным, что нарушало тишину. Чем дольше это тянулось, тем более напряженнее становилось между нами.
Но когда мы закончили, части тела упакованы в тройной пакет и зарыты на глубине шести футов, идти обратно к его дому еще тяжелее. Единственный звук, разделяющий нас, — это хруст листьев и веток под ногами.
Когда мы, наконец, возвращаемся в дом, я иду с Элайджей в маленький сарай, чтобы вернуть тележку, а затем следую за ним. Я как его маленькая тень.
— Лайра? — спрашивает он, его голос мягче, чем я привыкла. У него много качеств, но мягкость не входит в их число. Я смотрю на него, мои глаза изо всех сил стараются оставаться открытыми.
— Хм-м? — спрашиваю я, безуспешно пытаясь подавить зевок.
— Меня интересует состояние твоего разума сейчас.
Я смеюсь и убираю с лица выбившиеся волосы. Боже, мне трудно даже подняться ноги, не говоря уже о том, чтобы толкать их вперед. Я хоть и измотана, но сегодня многое обдумала. Я не была создана для этого, как он. Но не сдаюсь. Теперь он мой, и я не позволю ему думать, что я слишком слаба, чтобы оставаться рядом. Я не могу потерять его только потому, что не могу справиться с маленьким убийством.