Это должно что-то значить — она единственная женщина, которая возбуждает меня. Лайра — единственная женщина, которая заставляет меня чувствовать что-то еще, кроме голоса внутри. Это также первый раз за пятнадцать лет, когда мой демон не сидит со мной постоянно. Так что мысль о том, что у меня не так много времени, как у нормального, здравомыслящего человека, заставляет торопиться пережить каждое мгновение, проведенное с ней.
Она ползет по моему телу и промежностью скользит вверх и вниз по моему стволу. Вода движется ленивыми волнами вместе с ней, иногда выплескиваясь через край. Мои руки блуждают по каждой частичке ее мягкой плоти. Я не могу насытиться, сжимаю и ощупываю каждый дюйм ее тела. Она такая чертовски мягкая.
Как раз в тот момент, когда я собираюсь приподнять ее и скользнуть внутрь, она мягко отстраняется.
— Скажи мне кое-что, — говорит она, вставая на колени и накрывая головку моего члена своей киской. Я никогда не думал, что стану таким мужчиной, но я бы сказал ей все, что она хочет услышать, просто чтобы проникнуть в нее. Я испытал ее однажды, и уже жажду, как вампир крови.
— Что, Маленькая крыса? — спрашиваю я, когда она медленно проводит меня по своим скользким складкам. Боже, она такая теплая, и даже сквозь воду я чувствую, какая она мокрая.
— Как бы ты убил меня? — она медленно опускается на меня, позволяя только моему кончику погрузиться в нее. Между этим и шоком от ее вопроса я чувствую, как мои яйца сжимаются до боли. Мне так сильно нужно наполнить ее.
Наша, наша, наша, — поет мой демон. Отметь ее.
— Я бы не хотел, чтобы это было быстро, — наконец выдавливаю я. Это выходит едва слышным шепотом, но она меня слышит.
Потому что она опускается еще на дюйм после моего признания. Ее киска притягивает. Мои руки перемещаются с ее бедер на шею и в волосы.
— Я бы хотел, чтобы ты была со мной так долго, насколько возможно, — продолжаю я. — Я бы привязал тебя где-нибудь поудобнее. Не хочу, чтобы тебе было холодно. Ты слишком теплая, — она дрожит, когда я провожу носом по ее шее, и скользит вниз по моему члену еще на дюйм. Я не смею шевелиться. Это самая восхитительная пытка, которой я когда-либо подвергался.
— Я бы разрезал твою прелестную плоть, отметив тебя как свою. Может быть, вырезал бы свое имя на этом мягком животе, — говорю я, проводя одной рукой по изгибу ее живота. Она опускается еще на дюйм и ахает. Ее глаза отяжелели от возбуждения, а дыхание быстрое и неглубокое.
Моя маленькая крыса получает удовольствие от собственного убийства. Монстр внутри меня кричит о том, как мне повезло. Демон пробивается сквозь все стены, которые я построил вокруг себя, умоляя выйти и поиграть. Я знаю, что он хочет убить ее. Черт, я тоже вроде как хочу убить ее, просто чтобы посмотреть, будет ли она выкрикивать мое имя, умирая.
— Или, может быть, ниже, — моя рука опускается ниже, кончики пальцев танцуют по ее клитору, и она ахает.
— Черт возьми, да, — выдыхает она и опускается полностью. Ее горячее дыхание касается моей щеки, когда она начинает двигаться. У нее вырывается тихий стон, и он передается прямо моему члену. Это всего лишь второй раз в моей жизни, когда я хочу заняться сексом, и хочу заставить ее стонать и выкрикивать мое имя снова и снова.
Я прислушиваюсь к ее телу. Наблюдаю за маленькими знаками, которые дают мне понять, что я делаю правильно. Ее движения медленны и обдуманны. Она сейчас главная, и мне это в ней нравится. Моя девушка берет от меня то, что хочет, точно так же, как я беру то, что хочу от других.
— После того, как на твоем теле не останется места, не вырезанного и не отмеченного мной, — продолжаю я. — Я, наконец, оберну руки вокруг твоей хорошенькой шейки, — мои руки идут вверх по ее телу, и я крепко обхватываю ее шею, наблюдая, как ее кожа краснеет, а дыхательные пути сужаются. Ее зрачки расширяются.
— И сильно бы сжал, — говорю я, имитируя свои слова и стараясь не давить со всей силы. У нее вырывается тихий стон, не знаю, от страха или от возбуждения, но мне все равно. Я слишком замечтался, заводясь от того, как я бы наблюдал, как жизнь утекает из ее красивых зеленых глаз.
— Я думаю, ты бы ушла мирно. Не так ли, мой маленький крысеныш? — она кивает, как может, сопротивляясь моей хватке. Ее киска пульсирует на члене, и у меня вырывается стон. Я чувствую, как напрягается мой пресс, а в позвоночнике начинает разливаться тепло. Она такая чертовски живая.
— Ты бы просто лежала там и принимала все, — говорю я сквозь стиснутые зубы, когда ее бедра прижимаются ко мне, выплескивая воду через край ванны. — Ты бы лежала там и мирно умирала в моих объятиях. Я бы с удовольствием наблюдал, как этот красивый румянец отливает от твоей кожи, а глаза теряют фокус, пока ты, наконец, не обмякнешь.
— Черт, — вроде говорит она. Сейчас я не могу до конца понять ее. Ей не хватает воздуха, чтобы нормально говорить, а я слишком увлечен собственным удовольствием, чтобы обращать внимание на то, что она делает или говорит. Ее влагалище словно тисками сжимает мой член, когда она кончает, ее лицо начинает синеть, глаза стекленеют, веки закрываются.
Когда ее тело начинает расслабляться, я теряю контроль и качаю бедрами так быстро и сильно, как только могу, все время держась за ее шею как за рычаг давления. Ее руки опускаются по бокам, а глаза закатываются к затылку, когда она полностью теряет сознание. Ее киска все еще пульсирует, в то время как мой собственный оргазм взрывается в теле. Я рычу и выкрикиваю ее имя, освобождая ее горло и сильно ударяя ее по щеке, когда молния пронзает меня.
Она возвращается со вздохом, когда остатки моего семени изливаются в нее. Мой член дергается внутри нее, и она стонет. На ее горле уже образовались синяки в форме моих рук, и, черт возьми, она выглядит великолепно. Легкая улыбка появляется на ее губах, и я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее. Покусываю ее губы, прижимая ее тело к своему и впитывая ее счастье, как черная дыра.
Я пожираю ее. Я поглощаю ее свет, сердце, душу. Между нами катастрофа. Мы — буйство безнравственности, питающиеся грехами друг друга, как дикие звери из-за добычи.
Я испытываю к ней дикую потребность.
Я буду есть, спать и дышать этой женщиной.
Я буду держать ее до тех пор, пока не стану ее смертью.
Глава 22. Лайра
— Расскажи мне о себе, Лайра, — говорит мой новый терапевт своим самым спокойным голосом. Они всегда так начинают. Они думают, что чем спокойнее, тем непринужденнее будет себя чувствовать пациент. Это может действовать для других людей, но меня… раздражает. Я просто хочу, чтобы они были со мной искренними.
— Я уверена, что вы можете увидеть все, что хотите знать обо мне, в той увесистой папке, которую держите в руках.
— Могу. Но эти заметки — интерпретация чужих глаз. Я хотел бы узнать от тебя.
Я вздыхаю и откидываю голову на спинку кресла, в котором сижу. Этот кабинет немного уютнее, чем предыдущий, хотя здесь нет окна, куда можно было бы смотреть. Только в потолок.
— Ты бы предпочла, чтобы я задавал тебе острые вопросы?
Я поднимаю голову и смотрю на него. Обычно я не хожу к психотерапевтам-мужчинам. Мне не нравится объяснять свою сексуальную травму мужчине, но когда Сара, мой последний психотерапевт, предложила мне пойти к нему, я решила попробовать. Он намного старше, наверное, ему за шестьдесят. Волосы шокирующего оттенка белого, странно пушистые. Борода аккуратно подстрижена, маленькие очки в проволочной оправе низко сидят на носу. Он выглядит… успокаивающим.